Читаем Барвиха полностью

Потом стали не спеша так заворачивать шмотки в целлофановые пакеты, затем клали их в обычные пакеты. Лёха, кладовщик, печатал накладные и клал их в пакеты со шмотками. Таких пакетов у нас получилось штук 10. Хуйня. На транзитке я зачастую 10 пакетов лишь в один бутик отношу. Бывает и по 30. А тут всего лишь 10. На каждый бутик по одному пакету. Я пошёл, покурил. Вернулся. Сидел. Потом мы стали разносить эти пакеты на склады бутиков. Пфф. Ваще хуйня. Я шёл, никуда не торопился. В общем, могу сказать, что отдыхал. Этот день прошёл внатуре как выходной. А мне за него заплатят, как за обычную смену.

Странное ощущение. Вроде на одной территории это всё, но так различаются энергетика и темп в разных её концах. Мне понравилось в фотостудии. Там же ещё съёмка была. Бегали высокие и худые модели в нижнем белье. Потом они же кривлились перед камерой. Вспышка. Движение. Эмоция. Старался делать вид, что мне всё равно, но, конечно, краем глаза поглядывал на это искусство.

Вечером вернулся на транзитный, потому что фотостудия работает до 20, а мой рабочий день до 22. И нужно отмечаться. Помог Этому Червю с вечерними машинами. Почувствовал контраст. Бля. С одной стороны, я чувствовал себя уверенно. Потому что знал, чё делать, рядом были люди, которых я тоже знаю. В фотостудии, при всей её атмосфере, я испытывал тревогу. Чисто из-за того, что я в новом месте и в новом окружении. А с другой стороны, меня очень заёбывают нестабильный график и такая ебейшая физическая нагрузка на транзитке. Товара стало значительно больше приезжать: тяжёлые пакеты и здоровые коробки. После Нового года буду поглядывать на вакансии, которые есть в Барвихе. Хочется перейти на склад какого-нибудь бутика. Да или в ту же фотостудию. Всё-таки там прикольно.

Только никогда не мог подумать, что я буду так ебашить. Моя тревожность не даёт мне забить хуй на что-то, я постоянно всё перепроверяю, пересчитываю. Боюсь накосячить. Хотя я понимаю, что ничего страшного не будет. Ну, уволят меня, допустим, если какой-то жоский косяк будет. Ну и чо бля? Да похую́. Да нет. Почему-то не похую́((

Боюс.

– Зеня, – кричал я и кидал пакет, взятый из тележки, Кириллу, который находился на другой стороне склада.

– Дети! – кричал Кирилл, кидая товар мне, чтобы я его положил туда, где у нас лежит «Мультибренд Детский»

– Болван, – передавал мне Славик пакет, в котором было что-то бренда «Balmain».

– Лора!

– SLP!– это сокращённо Сан Лоран. Не ебу, почему на конце было Р.

– Дети!

– Том Форд Женщины!

– Габбана.

– Поло!

– Армяне, – так Славик называл «Armani».

– Сотка! – это Секция 100, соответственно.

– Том Форд Мужской, – забавно, кстати, что ячейка Том Форда Мужского находилась сверху Женского Том Форда. Я по принципу патриархата запомнил их расположение.

– Зили!

– Макуин.

– Женщины, – это Мультибренд Женский. Иногда я просто говорил: «Ж». А «Д» – когда детский.

– Китон!

– Валя, – так мы назвали «Valentino».

– Бриони.

– Боттега!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза