Барышня и хулиган

…Через полчаса Дашиных мучений блондинка Ирка, не взглянув на Дашу, расцеловалась с Игорьком и отошла к своим подругам, а еще через несколько минут Игорек вышел в туалет. Его не было так долго, что, соскучившись, Даша пошла в вестибюль поискать телефон. Из глубины гардероба ей торжествующе улыбнулась «любовница детства» Ирка. Стоящий спиной к Даше Игорек обнимал Ирку, толкая ее в глубь курток и пальто. Свободной от Ирки рукой он совал гардеробщику смятую пачку денег.

«Господи, какое счастье!» — вдруг подумала Даша, сидя в такси и нащупывая в кармане мелочь. Она не знала, что именно было счастьем: любовь с Игорьком или то, что эта любовь вовремя и правильно закончилась. Даша просто очень торопилась домой.

…Можно, конечно, говорить себе красиво, размышляла Даша в полусне, крепко ухватившись за руку спящего Олега. «Красиво» будет выглядеть так: Игорек избегает любых глубоких отношений, боится любви. Он почувствовал, что становится зависимым от нее, поэтому неосознанно выбрал такой оскорбительно-безоговорочный способ расставания. А может, он и не собирался расставаться, просто проявил свое неумение отказывать себе в любом мгновенном желании… Или так — его вечная неистовость безудержно рвалась наружу таким сексуальным хулиганством. Действительно красиво получается!

Обижаться, требовать извинений? Неинтересно. Можно, к примеру, молча смотреть на него с каменным лицом… и пусть по щеке скатится одна слезинка! Она хихикнула и заснула, так и не решив, как будет себя вести.

На следующий день появился смущенный Игорек. С того дня, как подцепил ее бампером на Невском, он не был у них ни разу. Радостно сказав: «Привет, Игорек!» — Даша поцеловала его в дверях. Она не вложила в этот поцелуй ничего, кроме привычного удовольствия видеть его, и, целуя в щеку, как обычно, ощутила ответную благодарность за свою радость.

Они поужинали на кухне с Олегом и Маргошей, потом к Даше зашла подруга, и они вместе пили чай и дружно гнали Маргошу делать уроки. Потом Олег с Игорьком до поздней ночи упоенно советовались, как улучшить дела фирмы. У них накопилось множество тем, требующих самого подробного обсуждения, ведь они не виделись больше месяца.

Даша вышла к ним еще раз, как всегда, поздно вечером, и они втроем пили чай, тихо и очень по-домашнему. Потом она поцеловала Игорька в дверях на прощание, и оба постарались не вспоминать, что Даше пусть ненадолго, но все-таки удалось выдавить из него капельку любви.

В июле они большой компанией в несколько пар с детьми собирались отдыхать в Испании. Игорек поочередно привел к Даше двух девушек, беленькую и черненькую, и спросил:

— Тебе которая больше понравилась? Кого берем с собой?

— Черненькую, — подумав минуту, решила Даша. — Она, кажется, с Маргошей подружилась! Берем черненькую.

И они взяли с собой черненькую.

В Испании взрослые и дети поселились в соседних домиках.

— Я совершила страшную ошибку! — сказала Даша Олегу. — Надо было взять беленькую!

Взрослый дом был светлым, просторным и гулким. Черненькая девушка Игорька так старательно кричала по ночам за тонкой перегородкой, что через несколько дней только совершенно равнодушный к окружающим Игорек не замечал витающего в воздухе злобного раздражения супружеских пар.

Даше пришлось улучить момент, когда на кухне никого не было, и строго сказать, зажав Игорька в углу:

— Слушай, уйми свою детсадовку! Пусть прекратит свои кошачьи концерты!

— Она иначе не может! — довольно ухмыляясь, похвастался Игорек.

— Сможет как миленькая, — буркнула в ответ Даша и показала ему кулак. — Еще один кошачий вопль, и я поменяю вас на девочек. Уйдешь с ней в детский домик прямо посреди ночи!

Игорек остался во взрослом доме, вечерами все сидели на большой веранде, пили вино, и ночных криков больше никто не слышал.

Однажды вечером из комнаты Игорька раздался жуткий вопль. Вбежавший к нему Олег увидел злобно дрожащего Игорька, подступающего с кулаками к плачущей черненькой.

— Ты украла у меня сто долларов! — Он уже не помнил себя от ярости.

— Я не украла! Я накопила сдачу! — рыдала черненькая, размазывая тушь со слезами. — Ты оставлял сдачу на столе… и чаевые… а я брала… и накопила!..

— Ты понимаешь, сука, какие это деньги! Сто долларов! — в бешенстве орал миллионер, потрясая пачкой мятых долларовых купюр.

Назавтра в ювелирном магазине Игорек благосклонно наблюдал, как черненькая, искоса поглядывая на него, упоенно рылась в золотых цепочках.

— Смотри, мама, — кивнула на них Маргоша, — наш миллионер вообще-то не жадный, только сумасшедший!

5 ноября 94-го г.

…Дашка, я взяла билеты, будем семнадцатого декабря. Ура!..

Марина и Гошка.

В декабре, когда с пяти вечера сумерки уже наплывают на город, полночь кажется принадлежащей ночи, а не дню.

В первом часу ночи Даша, зевая, вышла на кухню, где увлеченно шептались Олег с Игорьком, и недовольно сказала:

— Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны! Игорек удивительно послушно поднялся и уже с лестничной площадки крикнул Олегу:

— Не забудь, завтра в четыре!