Барышня ищет работу (СИ)

Я не очень понимаю, как преодолеть пять тысяч километров тенями. Или надо говорить — вёрст? В версте же чуть больше километра, так? Всё одно пять тысяч с хвостиком. Но как-то же это решается?

В общем, все слова сказаны, и мы понимаем, что я уеду, а он останется. И это значит, что мне нужно выбросить из головы всякое лишнее и готовиться к экзамену.

Экзамен должен был начаться в ранних январских сумерках. Сначала я отвечу теорию, а потом уже буду показывать практику. В разных местах, последовательно. Сначала больница, а потом нежить.

Я спросила, кто будет в комиссии. Оказалось — все преподаватели факультета, и два чиновника из министерства — здешний и из Петербурга.

— Чиновники-то зачем? — не поняла я.

— Так ты же, Оленька, на службу собираешься. Вот они и посмотрят, можно ли тебе на службу.

О, ещё может оказаться, что нельзя? Эх, почему нельзя сдавать экзамен анонимно?

— А может быть, мы им не скажем, кто я, они просто издали посмотрят, как и что я делаю, и ладно? — бормочу тихонько.

— Не бойся, они не звери, — усмехается в ответ Афанасий Александрович. — Если б я не был уверен в тебе — не допустил бы до экзамена. Всё будет хорошо.

С этой уверенностью я и отправилась в назначенный день. Дома вымыла голову, уложила косу покрепче, оделась торжественно, но прихватила фартук, чтоб надеть в больнице, ну и рюкзак, с которым хожу на полевую практику. И надела вместо валенок сапоги — тёплые стельки, тёплые штаны под юбку, и справимся.

Оказалось, что в коридоре возле того кабинета, где будет заседать комиссия, меня поджидали Марьяна, Матильда, парни — Митя, Ваня Шилов, Войтек, Борис Толоконников, Тимофей Юрьев, даже Коля Малинин пришёл. И — Авенир.

— Отец сказал, что я заинтересованное лицо, и вообще экстраординарный профессор, — усмехнулся он. — Дождусь здесь.

И вот я пошла, а они остались.

В кабинете было тесновато — десяток местных некромантов, я их всех знаю, и… господин Мышинский, очень приятно, он тоже узнал меня, улыбнулся и кивнул. А второго приглашённого я видела впервые, но он кого-то мне напоминал, вот прямо очень. Не белобрысый и не седой, а сероглазый брюнет, одет с иголочки, держит себя, как на приёме, на руках крупные кольца, в галстуке булавка сложной формы, и с камнем. Смотрит на меня… да просто смотрит, и всё. На кого же он похож?

Афанасий Александрович объявил начало экзамена.

— По традиции кроме преподавателей нашего факультета в комиссию сегодня входят его превосходительство Яков Львович Мышинский и его превосходительство Севостьян Михайлович Соколовский.

Меня как по голове стукнули — точно, вот на кого он похож. Отец, значит. Превосходительство. Высокий чин. А почему сын не при нём, как Авенир при Афанасии Александровиче, а где-то в Сибирске?

Пока я раздумывала, Афанасий Александрович изложил мою ситуацию — что я прибыла год назад из Сибирска по направлению губернатора и с рекомендательным письмом от служащего в аппарате губернатора мага-некроманта, в течение года прилежно изучала как теоретические дисциплины, так и их практические приложения, и готова показать всё то, что освоила за это время. Претендую на диплом о неполном прохождении курса. Всё так, претендую. И готова показать.

Дальше мне просто задавали вопросы. По очереди — и это были не те преподаватели, что занимались со мной, или они преподавали что-то другое. Например, о частностях приложения сил некроманта расспрашивал профессор Валентинов, которому я два дня назад сдала анатомию на «отлично». Об особенностях уничтожения древней нежити спросил профессор Липов, он в этом году ведёт практику у первокурсников. И ещё, ещё, ещё… Приглашённые гости не спрашивали ни о чём, но слушали внимательно.

Когда вопросы иссякли, Афанасий Александрович пригласил всех подниматься и следовать в больницу — первая часть практики пройдёт там.

Мне приготовили тело — женщина, молодая. И сказали написать заключение, но потом всё равно рассказать, что я узнала. Ну да, а вдруг я писать не умею, хмыкнула про себя и приступила.

В целом, было понятно — умерла от кровоизлияния во время родов, денег на врача или тем более на целителя скорее всего не было, спасти не смогли. Для подтверждения нужно было допросить — я это сделала и услышала ровно то же самое, что предположила перед тем. И ещё — беспокойство о том, кто же за остальными-то детьми теперь присмотрит, на мужа надежды нет, он на заводе с раннего утра до поздней ночи, а свекровка никогда её не любила и на детей тоже косо смотрит. Я уточнила — сколько детей — оказалось, четверо. Да, печаль. Что ни история, то печаль. Но сейчас мне было не до печалей, и я вернула её в положенное состояние. Вымыла руки, за столом написала заключение и отдала его Афанасию Александровичу.

Дальше меня ожидала точка где-то. Одеться, собраться, варежки, рюкзак. Готова.