Барышня ищет работу (СИ)

А пока музыканты играли вальсы и польки, кроме рояля принесли пару скрипок и флейту, и мы веселились ничуть не хуже, чем дети днём. Анна Мироновна оказалась тем ещё массовиком-затейником, и тоже умело рулила игрой в фанты и танцевальными забавами на базе тех же вальса и польки, которые танцевали решительно все. А ещё у стены стоял столик, куда складывали веера, сумочки и перчатки, там лежали карандаши и бумага, а молодой человек Лёвушка, аспирант Пуговкина, работал почтальоном, и носил всем записочки — гости поздравляли друг друга с Рождеством и наступающим Новым годом и желали друг другу всяческих благ. Даже мне три записки написали, а меня там, можно сказать, никто и не знает. Приятно.

В процессе подали ужин, и мы поели, но есть в корсете — это, скажу я вам, та ещё печаль. Ешь, как птичка, потому что тебя зашнуровали, и у тебя фиксированный объём. И все остальные дамы едят ровно так же. Интересно, они потом догоняются, или до утра терпят? Или всё же наедаются?

Я-то наелась. Когда стол ломится от угощений, то достаточно попробовать всего по ложечке или по маленькому кусочку — и ты уже сыт. Меня опекал Авенир Афанасьевич — следил, не пустуют ли моя тарелка и бокал. Мне понравилось.

И в итоге утром я проснулась с некоторой мышечной болью во всём теле — после танцев, понятно, и совершенно довольная и собой, и миром. Редкое для меня состояние, когда нет ощущения, что тебя обидели, тобой пренебрегли, ты снова упустила возможность, ты потеряла что-то ценное, у тебя маленькая зарплата, на которую ни оденешься, ни отдохнёшь, и дальше по тексту, на эту тему ещё можно придумать многое, и дома мне то и дело случалось так делать. Так вот, сегодня утром мне ничего не хотелось придумывать. А просто подняться, одеться и выйти наружу.

В доме уже вовсю кипела жизнь, хозяева как раз собирались на завтрак. На мне повисли младшие дети, Ариша и Андрюша — в точности как дома, когда я проходила в школе преддипломную практику. Так с детьми мы и пришли в столовую, и там дети ещё поспорили, с кем будет сидеть Ольга Дмитриевна, вот так.

Детей усадили родители, меня тоже усадили — между Авениром и Алёной, и дальше уже за столом взрослые обсуждали походы в гости, возможный выход днём кататься с горки и ещё какие-то развлечения для всех. А ко мне после завтрака подошёл Афанасий Александрович и сказал быть у него в кабинете через полчаса.

Да, я помнила, что он обещал начать занятия прямо сегодня. Мне очень хотелось, но разом с тем было страшновато. Но что поделать, это ж моя будущая специальность, и моя будущая жизнь, так?

Поэтому я поднялась на второй этаж в назначенное время, постучалась, дождалась приглашения, и вошла.

— Располагайся, голубушка, в ногах правды нет, — говорил Афанасий Александрович. — В книги-то заглядывала? — и смотрит хитро.

— Разве только заглядывала, — улыбнулась я. — Много непонятного. И… вчера у меня было совсем немного времени.

— И то хорошо, что заглядывала. А теперь скажи: что ты вообще знаешь о некромантии?

Вопрос поставил меня в тупик. Наверное, здесь есть какой-то правильный ответ в определённой формулировке, который все знают с детства, а я — нет. Поэтому я просто сказала, что думала.

— Дома в сказках и фантастических книгах некроманты поднимают мёртвых и разных тварей, которые как бы мертвы, но на самом деле не очень. Здесь я так поняла, что некромантия — это не только и не столько про поднять, сколько про использовать некую силу.

— Верно поняла, — кивнул Пуговкин. — Сила эта могуча, велика и неодолима.

— Да, у нас тоже так говорят. Неизбежна, неодолима, всесильна, не делает различий между бедным и богатым, приходит ко всем в свой срок, — я уже просто говорила всё, что приходило на ум и что помнилось из разнообразного чтения и университетских лекций.

— И говорят тоже верно, — кивал Пуговкни. — Но раз мы с тобой начинаем с самого-самого начала, то важно вот что: это сила, перед которой мы с тобой, да и все прочие тоже, всегда такие, как есть. В своём истинном облике, и намерения наши тоже всегда видны и понятны, как бы мы не пытались обмануть себя или кого-то другого. Людей-то не следует обманывать, а силу так и вовсе, боком выйдет, да таким, что рада не будешь. И сила наша с тобой, голубушка Оленька, с силами других магов не стыкуется никак. Потому что они все про жизнь, даже если так и не называются. А мы, значит, наоборот.

Я припомнила, что о чём-то таком говорил Соколовский.

— Но и им нашу силу не одолеть, так? Не только нам?

— Отчего же, можно и одолеть, если знать — как. Но это нам с тобой пока не грозит, нам сначала надобно с азами разобраться. Рассказывай, что пробовала делать из самых простых действий?

— Свет зажечь. Шариком. Складки на юбке разгладить. Воду согреть немного. Да и всё, — пожала я плечами.

— Молодец. Вот давай и показывай, как ты зажигаешь свет да как складки разглаживаешь.

— Интуитивно, — вздохнула я.