Барышня ищет разгадки (СИ)

— Он самый, верно. А это князь Бельский, Фаддей Петрович, — Афанасий Александрович взглянул на князя с уважением. — Любитель загадок из области магической теории и разных магических редкостей.

О Бельском Соколовский слышал — как об артефакторе, собирателе редкостей, простых и магических, и дипломате, лет надцать как вышедшем в отставку и наконец-то посвятившем себя всего целиком любимой коллекции.

— Если кто и может пролить свет на твою, Миша, тёмную историю, так это только он, — продолжал Пуговкин. — И пока там дамы ещё не позвали нас к столу, самое время рассказать Фаддею Петровичу, что да как. И мы ещё разок послушаем.

— Так вот новые факты подъехали, — усмехнулся Соколовский.

— Когда успели? — деланно удивился Мышинский. — У вас же там, в глухой Сибири, новый человек раз в месяц, а новостей и того меньше.

— Хорошо бы так, Яков Львович, — покачал головой Соколовский. — На самом деле — немного больше и немного чаще. Болотников связывался, он и рассказал.

Дальше пришлось пересказать историю о заморском чудище в посёлке Тельма, случившуюся восемь лет назад. В тот год сам Соколовский еще не был не то, что в Сибирске, а и на службе в целом, потому что добирал знания и впечатления в Паризии, на тамошней кафедре некромантии. Сейчас, к слову, профессор Саваж не смог помочь ему ничем — он тоже, как и профессор Пуговкин, не сталкивался раньше с таким дивом.

— Меня тогда там ещё не было, Болотников служил первый год, а тогдашний глава магической управы особого значения происшествию не придал, — продолжал Соколовский.

— И что же, — проскрипел Бельский, — заставило вспомнить те события?

— Так вот жертвы, Фаддей Петрович, и жертвы точно в таком же виде. И столь же безнадёжны для следствия, обычного и магического. Следов на теле нет, на посмертном допросе молчат.

— И что же, вы думаете, то существо где-то отсиделось восемь лет и вернулось?

— Я не знаю, что и думать. А те, кто с ним встретился два дня назад — те думают, конечно, — и дальше пришлось рассказать, что он понял и осознал о той встрече.

— Всё верно, и очертания размытые, и хвостов несколько, и кровь они пьют, всё так, — кивал Бельский.

— Вы сталкивались? — нахмурился Соколовский.

— Сталкивался. Это ко мне тогда везли демона, по моей настоятельной просьбе.

— Рехнулся? — ласково спросил Бельского Яков Львович. — Жить надоело?

— Отчего же сразу жить надоело? — усмехнулся Бельский. — Может быть наоборот, хотелось в жизни новых горизонтов? Вот и решил, что произведу недурственное исследование, какого никто не производил. Книгу напишу.

— И как же? — осведомился Соколовский. — Написали?

— Так вот нет, — покачал головой князь. — Писал-писал, да не написал. Не вышло. Не хватило чего-то, а чего — не знаю.

— Рассказывайте, Фаддей Петрович, не томите, — вступил Мезенцев. — Откуда взялось чудище, чего ради его к вам везли и чем всё закончилось.

— Везли ради опытов, я верно сказал. Понимаете, мне доводилось бывать на Востоке, и не раз, и там весьма разное слышать и читать. В том числе — что такие вот существа исполняют желания, если вдруг окажется, что у тебя есть над ним власть. Вот и я хотел… чтоб он исполнил желание.

— Он? — нахмурился Соколовский.

— Он, он. Цинь-Цинь его звали, и мне даже показалось, что мы подружились… впрочем, ненадолго показалось. Потому что он, конечно же, обманул. Его видимый облик иссох, хвосты истаяли один за одним, а потом остался один лишь непокорный дух… который невозможно уничтожить, но утративший тело и способность к превращению более не опасен. Я позволил ему уйти… и он ушёл.

— Чтобы найти себе тело, снова возродиться и жрать людей? — поинтересовался Соколовский.

Он изо всех сил старался остаться невозмутимым, но видит бог, как это было сложно! Хотелось… хотелось вцепиться почтенному старцу в бороду.

— Невозможно, — покачал головой Бельский. — Не на нашем веку. Лет через двести, может быть, но — мы уже не увидим, ни вы, ни я. И у вас там, в Сибирске, бесчинствует вовсе не он, но кто-то из его собратьев.

— Что это за существо, Фаддей Петрович? Вы у нас человек учёный, а мы все, как оказалось, не особо, — усмехнулся старший Пуговкин.

— Вы просто не бывали там, где можно встретить такое чудо, — покачал головой Бельский. — Где можно заслушаться сказками и пожелать себе… необыкновенного. У нас тоже ещё кое-где остались те, что были прежде людей. Они владеют всеми силами мира, живут с миром в гармонии и имеют ещё какой-нибудь облик, не только человеческий. Предмет нашего разговора — из тех самых существ.

— Ни разу не слышал, чтобы Старшие были агрессивны, — нахмурился Мезенцев.

— Старший Старшему рознь, — покачал головой Бельский. — Бывают такие, кто не любит людей и питается ими. Нами. Не знаю, что там происходит в их нечеловеческих головах, но люди для них враги. И… пища. И когда ты посмотришь на лисью морду, то с первого взгляда никак не угадаешь, просто лиса перед тобой, обычный оборотень, или же такое вот… чудо.

— Постойте, выходит — они разумны, так? — уточнил Соколовский.

— Именно, юноша, — кивнул Бельский.