Барышня ищет разгадки (СИ)

В кабинете Болотникова она села на стул и смотрела на свои ноги, не поднимая головы. Но ничего, если я хоть что-то понимаю, сейчас будет отвечать.

Хозяин кабинета дождался, пока мы рассядемся вокруг его стола, уселся сам и спросил:

— Ну что же, гости дорогие, мы готовы слушать нашу хвостатую добычу?

— Пусть говорит, — кивнула госпожа Аюна. — Что привело её к нам, и почему она причинила здесь столько зла.

Линь-Линь молчала. Тогда Фань-Фань недобро глянула на неё и сказала несколько слов по-китайски, смысла уловить я не успела. Та словно дёрнулась и сверкнула глазами в ответ, но — никого это не впечатлило.

— Госпожа Линь-Линь, извольте отвечать, — сказал Болотников. — Если вы ещё не поняли, мы здесь решаем вашу дальнейшую судьбу. Благодаря князю Бельскому мы знаем, как развоплотить вас, но я думаю, Егор Хэдегеевич справится без всяких клеток и прочих непотребств.

Молодой человек молча поклонился.

— Хорошо, я расскажу, — лисица снова ни на кого не смотрела. — Я искала своего наставника, следы вели по железной дороге на северо-запад. Это было… непросто даже для меня — преодолевать большие расстояния в чужой земле, которая не слышит меня и очень неохотно повинуется! Приходилось быть… обычным магом, который может отвести глаза, убедить, заставить что-то сделать, иногда — оборотиться. До этого путешествия я не пробовала брать жизнь у людей, не было нужды. А тут оказалось… это легко, и можно некоторое время ничего не есть. Да, обычно такого рода охота под запретом, потому что жить нужно всем. Цинь-Цинь говорил мне… что нельзя. Он надеялся вернуться, и мы собирались отправиться в путешествие… и не отправились никуда. Сколько столетий пройдёт, пока он накопит достаточно силы и сможет воплотиться в мире?

Я бы добралась до здешней столицы и до самодовольного убийцы, но меня встретил господин Черемисин и велел идти с ним. Он не понял, кто я такая, а Фань-Фань не сказала ему. Он и о ней не понял, думал — она просто знатная дама, бежавшая от беспорядков. И ладно бы, жила бы себе, а я бы отправилась дальше, но она не позволила мне покинуть этот дом, сказала — мне нечего делать в столице. Но я-то лучше знаю, есть ли мне нужда туда спешить!

Злость выжигала меня изнутри, я выбиралась из дома и питалась. И надо же было случиться такому — что слухи обо мне приведут того самого князя сюда, прямо под мои клыки и когти! Если бы я могла, я бы ушла сразу после того, и более не вернулась. Но Фань-Фань забрала мой амулет, и я никак не могла оставить его здесь, в её руках. Поэтому я пришла в тот дом, где жили мы все.

Господин Черемисин что-то знал, он попытался не позволить мне подняться наверх. Правда, я всё равно поднялась. Камеристка Фань-Фань тоже попыталась меня не пустить, а потом ещё и не дать мне искать в вещах, но я всё равно искала, и не нашла ничего. Потому что она забрала амулет, будто имела такое право! И потом ещё и повредила его!

— Госпожа Фань-Фань, что это за вещь и почему вы сломали её? — спросил Болотников.

— Это… непростая вещь. В ней заключена частичка самой Линь-Линь, и она не может не подчиняться тому, у кого эта вещь находится. Находилась. Теперь уже она нуждается в восстановлении, и сама Линь-Линь тоже нуждается в восстановлении, прямо сейчас она не загрызёт никого.

— И как можно восстановить эту вещь?

— Собственной магической силой, собственными руками, иначе никак.

Госпожа Аюна слушала и кивала, господин Егор со странным отчеством просто внимательно слушал.

— Ну так если отдать ей обломки, она и восстановит? — влезла я.

Соколовский усмехнулся — видимо, он о чём-то знал больше меня. Или предполагал, что никаких обломков сейчас ей не отдадут.

— Всё это замечательно, — сказал он, — но что мы будем делать с госпожой Линь-Линь? Мне, признаться, не хотелось бы снова увидеть в покойницкой тела, которые не способны ничего рассказать о своей безвременной кончине. Эти люди ничего не сделали госпоже Линь-Линь, в отличие от князя Бельского, они не держали в клетке её уважаемого наставника и не причинили зла ей самой. Мы не можем предать её казни, отправить на рудники и ещё много чего не можем тоже. А что мы можем?

— Кое-что можем, — сказала госпожа Аюна. — Но сначала я бы хотела знать — сколько на ней жертв.

На этот вопрос мы с Соколовским были готовы ответить хоть прямо сразу.

— Так смертушки наши всё учитывали — кто, где, когда, сколько. А что-то Семён Игнатьич вызнал, ему тоже за то спасибо.

— Тогда, может быть, и его пригласим? — спросила госпожа Аюна.

— Отчего не пригласить? Ему тоже перед губернатором ответ держать, как и всем нам, — легко согласился Болотников.

Он сразу же связался с Пантелеевым и просто сказал ему — немедленно ко мне. Видимо, тот был готов подорваться, поэтому сказал — открывайте портал, Матвей Миронович.

Он появился, знатно подохренел с нашей компании, и главная его мысль читалась вот вообще без напряжения, наверное, даже и простец бы догадался — что ж вы меня-то не позвали на операцию. Засопел носом, опечалился.