Баржа обречённых

Петр Заспа Баржа обречённых

© Заспа П., 2016

© ИК «Крылов», 2016

* * *

Реальность НЕ ТАКАЯ, как мы ее видим, НО не настолько, как того хотелось бы…

Английский физик Дэвид Бом

Глава первая Отчуждение

Вялый оборот вентилятора под потолком – хлоп, хлоп. Лениво застывший воздух, словно обволакивающая вата. Вата, с трудом заползающая в клетку. Вата, от которой звон в ушах. От которой плавятся мозги. И вдруг – будто раскат грома!

– Виновен!

Гай вздрогнул.

Белые букли парика взлетели вслед за молотком правосудия и рассыпались по вороту широкой не по размеру мантии. Багровое лицо судьи перекосилось в злобной судороге и, стукнув молотком по дубовому столу, он нервно выкрикнул, повторяя как заклятие:

– Виновен! Виновен!

Тяжело выдохнув и дернув ворот, сдавивший объемную, в складках шею, судья Добман брезгливо смерил с головы до ног подсудимого сквозь прутья клетки, затем, порывшись для вида в папке с бумагами, недовольно заметил:

– Коэффициент твоей полезности довольно высок… – Его справедливость поморщился, явно оставшись недоволен подчеркнутой в документе цифрой, выдернул из папки лист и, скомкав, швырнул под стол. – Но это не оправдывает твое преступление. Гай Грин, ты признаешься виновным в том, что покусился на безопасность городской общины и наплевал на закон. Проявив слабость и опустившись до жалости, ты посмел нарушить свой профессиональный кодекс. Ты не оправдал оказанное правительством доверие! Ты преступник и наказанием тебе будет….

Судья сделал глубокую паузу, и Гай замер, до боли сжав кулаки.

Только бы не то, о чем он боялся даже подумать! Только бы не это…. Пусть вышлют в пустынную резервацию прокаженных или даже за горное плато, где, как правило, выживают лишь суррогаты! Пусть отправят на меловой карьер или в затопленную угольную шахту! Там гибнут, но все же есть шанс выжить… Только бы не это….

– Отчуждение! – в третий раз грохнул молоток, ставя жирную точку в судьбе Гая, и судья Добман торопливо встал, дабы не слышать надоевшие мольбы или приевшиеся проклятия в свой адрес.

Но Гай молчал.

Воздух в груди вдруг стал тягучим, сердце с трудом толкнуло сдавившие его ребра и, казалось, остановилось. Пол под ногами качнулся, тусклый свет эконом-лампы расплылся в бесформенное пятно, тесное помещение зала суда вновь наполнилось ватой, поглощая окружающие звуки – это был конец!

Отсутствующим взглядом Гай проводил спину судьи, поднес кисть под зажужжавший печатник, поставивший ему клеймо отчужденного, и безропотно дал надеть ошейник-удавку.

Еще не так давно отчуждение было редким приговором, который выносился лишь отъявленным убийцам и каннибалам. Но в последнее время он звучал все чаще и чаще. И причиной тому стала с каждым днем уменьшающаяся территория суши. Несмотря на принимаемые правительством меры, людское поголовье сокращалось куда медленнее, чем поглощаемая океаном земля. Бессильным оказался закон, поначалу запрещавший иметь в семье больше одного ребенка. Существенно население это не уменьшило. Затем право на рождение пришлось разыгрывать в государственную лотерею, и ребенок стал роскошью. Но даже это не смогло решить проблему. Законы сыпались один за другим, но лучше не становилось. Не помогало и ограничение на продолжительность жизни, определенное сорока пятью годами, с обязательной последующей утилизацией. Даже эта эффективная мера проблему не решила. Ресурсов становилось все меньше, каждый рот превращался в непосильную обузу, в результате лишних людей становилось все больше и больше. А океан наступал.

Рука полицейского, затянутая в кожаную крагу, легла на плечо, затем грубо вытолкнула из клетки.

– Не задерживайся! Освободи место следующему.

Словно в забытье, с закрытыми глазами, Гай на затекших ногах сделал пару шагов, и вдруг наступил на чей-то ботинок.

– Недоумок, раскрой бельма, – зашипел на ухо чей-то злобный голос.

Встрепенувшись, Гай попятился, уступая узкий проход. Перед ним, ожидая своей очереди в клетку, стоял хмурый квадратный тип, с обезображенной шрамом челюстью. Хотя Гай и казался выше его ростом, но почувствовал себя хрупким подростком рядом с непомерно широкими плечами и выпирающим сквозь рубаху с оторванными пуговицами животом верзилы. Да и полицейские не скрывали тревоги, беспокойно выставив перед собой жала парализаторов. В отличие от Гая, которого сопровождали всего двое полицейских, этого заключенного вели шестеро, в бронированных стеклянных шлемах.

– Уйди с дороги! – выкрикнул один из них и, натянуто улыбнувшись, кивнул своему подопечному на открытую дверь. – Шак, не нервничай. Он уже освободил твое место.

Захлопнув за подсудимым дверь из стальных прутьев, полицейский, не скрывая облегчения, шумно выдохнул и вытер вспотевший лоб.

– Станьте у двери и по периметру! – приказал он помощникам.

Дальше Гая вывели в освещавшийся лишь сквозь узкие стекла коридор, и чем все закончилось, он не увидел.