Баржа Т-36. Пятьдесят дней смертельного дрейфа

Бойцы полчаса отдыхали как парализованные, а потом уже всем составом долбили окаянный лед, отбивали от бортов гигантские сосульки, сбрасывали их в море. За несколько часов вокруг баржи ровным счетом ничего не изменилось. Пора не летная. Суда без острой необходимости в такую погоду в море не выходят. Тайфун не думал прекращаться. Баржа дрейфовала, подхваченная неведомым морским течением. Уже не сыпал снег, только ветер продолжал завывать, гоня жутковатые волны. К волнам парни уже привыкли, смотрели на них без страха, хотя и с отвращением. Судно выровнялось, обрело прежние очертания, хотя и смотрелось среди волн довольно глупо и печально.

День пронесся – даже не заметили. Лишь к шести часам вечера солдаты завалились в кубрик, разожгли огонь. Они дождались, пока пойдет тепло, и стали стаскивать с себя задубевшую одежду, сушили портянки, превратившиеся в зловонные половые тряпки.

– Водка есть? – прохрипел Серега и уставился на Филиппа взором принципиального и требовательного комсорга.

– Я тебе что, склад? – удивился Полонский. – Две бутылки было, на свой страх и риск в караул пронес. Третьей нет, уж извиняй. Мне за это, между прочим, четкая гауптвахта светила. Я вообще, если хочешь знать, непьющий. На гражданке крепче шампанского в Новый год не пил ничего.

Вот теперь проснулся дикий, неумолимый голод. Едва придя в себя, оттаяв, бойцы набросились на еду. Они вскрывали банки с сухим пайком, предназначенные караулу на обратную дорогу до Знаменского, кромсали оставшуюся половинку буханки ржаного хлеба. Жадно ели, давились. Но когда оголодавший Федорчук схватился за вторую банку, Ахмет решительно ее отнял.

– Ты чего? – не понял Вовка и растерянно хлопнул глазами.

– Он прав. – Полонский удрученно вздохнул и принялся вымазывать хлебным мякишем остатки каши на стенках банки. – Нужно экономить.

– Ерунда, – фыркнул Серега. – Нас скоро найдут и накормят. Вот кончится шторм…

– И на нас обрушится вся спасательная мощь Тихоокеанского флота СССР. – Филипп язвительно ухмыльнулся. – Плывут пароходы, летят вертолеты – где тут наши загулявшие мальчиши?

– Возможно, и обрушится, – рассудительно изрек сержант. – Или нет. Давайте рассуждать. То, что баржа сорвалась с привязи, Гончаров обнаружил еще утром. Или даже ночью, если он не совсем безответственный тип. Думаю, что у спасательных команд хватает и другой работы. Тайфун хорошо потрудился в Китовой бухте. Никто не видел, как нас оторвало от пирса и как мы пытались выброситься на берег. Другое дело, если бы нас унесло вместе с грузом. Тогда бы нас искали и нашли, невзирая на шторм. Но груз доставлен по адресу, на барже помимо вооруженного караула нет ничего важного и секретного. Сама эта посудина практически металлолом, ее давно пора в утиль…

– Да как ты можешь? – возмутился Серега. – Самое главное в нашей стране – это люди! Командование не может просто так бросить нас на погибель! Мы же не в Америке живем!

– Не ори. – Ахмет поморщился и переглянулся с Полонским.

Лица у обоих сделались печальными и скорбными. Возможно, эти двое знали то, чего не знал Серега.

– Первое, – продолжал Ахмет. – На носу ответственные учения, на которые с надеждой смотрит вся страна, так что у командования хватает и других забот. Второе: никто не сомневается в том, что спасательная команда прошла по берегу, обнаружив исчезновение баржи с караулом. И что они увидели? – Сержант нахмурился и неприязненно уставился на подчиненных. – А увидели они выброшенные на берег ящики от угля, емкость с машинным маслом, прочую фигню, отвалившуюся от баржи. А главное, бочонок с питьевой водой или то, что от него осталось. Я замаялся упрашивать вас спустить эту штуку в кубрик! – Он не сдержался, сжал кулак. – И теперь по вашей милости у нас осталось только вот это. – Ахмет выстрелил пальцем в аналогичный алюминиевый бачок, в котором воды оставалось чуть меньше половины. – Никто не пробовал пить соленую воду? – поинтересовался он язвительно. – Ощущения особенные, уверяю.

– Ты от мысли не отвлекайся, – смутился Полонский.

– А мысль нехитрая. – Сержант пожал плечами. – Первое и основное, что напрашивается, – баржа затонула вместе с караулом, и искать ее нет смысла. Жалко, конечно, парней, но что поделаешь. Это армия, друзья мои.

В кубрике воцарилось унылое молчание. Федорчук удрученно разглядывал уцелевшую банку с гречневой кашей. Серега возмущенно пыхтел и подыскивал убедительные аргументы. Полонский выразительно разглядывал бак с водой. Ничего удивительного, что после такого откровения ему страшно захотелось пить.

– Но позвольте, – выискал аргумент Серега. – Допустим, наши не будут нас искать. Сомнительно, но допустим. Но нас ведь куда-то сносит, нет? Землю еще не объявили плоской? Если куда-то дрейфовать, то обязательно куда-то при… дрейфуешь.

– Ты карту видел? – поинтересовался Филипп. – Между прочим, в ленинской комнате висит.

– Да чушь, – фыркнул Серега. – Я знаю, что это океан, но тут же плавает множество судов! Неужели никто не поделится с нами горючим и картой? Мы сами можем вернуться в Китовую бухту. Нас ведь недалеко отнесло, да?