Бас. Любимица Иллари

Лори, как и несколько его сестер, был из числа последних, к которым, как всякая мать, я еще долгое время буду относиться чуточку мягче, чем ко всем остальным. Конечно, мальчишка уже лет тридцать как обрел самостоятельность, но все же меня порадовала весть, что после стольких лет бродяжничества этот непоседа решил остепениться.

Для баскхов – это нечастое явление. И тот факт, что Лори все же нашел с кем провести жизнь, грело материнское сердце получше любых объятий.

– И где же ты осел? – поинтересовалась я, когда сын признался, что уже лет десять не испытывает потребности в долгих путешествиях.

Лори мечтательно улыбнулся:

– У белых в становище.

– Кого-то приметил?

– Да, мам. Кажется, я нашел ту, с которой хотел бы остаться насовсем. У меня там два сына подрастают, – не без гордости признался он.

Я ласково взъерошила макушку Лори.

– Ну наконец-то. Надеюсь, хотя бы одного чистокровку ты нашему роду подарил?

– Они оба баскхи, мам, – усмехнулся сын. – Жена сперва не поверила, но так уж вышло, что мальчишки пошли в меня.

Ого. А вот это и в самом деле редкость. Как правило, если мальчиков в семье двое, хотя бы один уродится в мать. Ну да невелика беда.

– Придется тебе еще девочку ей сделать, – со смешком заметила я. – Девчонка точно в ту породу пойдет.

– Уже, – довольно зажмурился Лори. – Ждем с Караей дочку к весне. Буду рад, если ты к тому времени соберешься нас навестить.

Я ненадолго задумалась, но все же кивнула:

– Пожалуй, и правда загляну. Если это, конечно, никого не побеспокоит.

– Старик Нор умер еще два года тому, – без лишних слов понял меня сын. – Больше тебя никто не помнит, так что можешь не волноваться.

На моих губах мелькнула грустная улыбка.

Но ничего не поделаешь – время от времени приходится наблюдать, как постепенно стареют и уходят к богине те, кто хотя бы какое-то время был тебе дорог. Дар долгой жизни – далеко не такое благо, как принято считать. А если учесть, что он перейдет не ко всем твоим детям, и большинство из них, так или иначе, умрут раньше тебя, – это и вовсе похоже на проклятие.

Если бы не исконно кошачья легкость и непонятное волкам отношение к потомству, ни один баскх не дожил бы до седин. Порой это слишком тяжело – отпускать близких. И очень нелегко знать, что рано или поздно это случится с каждым, кто тебя помнит.

– Где тебя найти, если вдруг передумаешь приходить к белым? – тихо спросил Лори, когда я тяжелым вздохом подтвердила, что все еще помню Нора и скорблю о его уходе. – Останешься у друидов?

– С ума сошел?

– Ну, не знаю… может, ты по отцу соскучилась?

Я только фыркнула:

– Я иду туда не для того, чтобы повидаться после сорока лет молчания. Богиня дала знак, что это необходимо, и отказаться было невежливо. Но как только разберусь, в чем загвоздка, тут же уйду.

Лори повернул растрепанную голову и внимательно посмотрел на меня снизу вверх.

– Отец о тебе спрашивал… – тихо уронил сын. – Он никогда этого не показывает, но, думаю, он тоже скучает и не отказался бы тебя вернуть. Хотя бы на какое-то время.

Я нахмурилась:

– «Какое-то время» меня никогда не устраивало. Но твой отец не захотел делить меня с остальным миром. Собственник… все мужчины жуткие собственники, поэтому с ними так сложно. Да и сам-то ты явно не остался там не только потому, что тебя жена дома ждет. Небось, опять поцапались из-за пустяка?

Кот виновато вздохнул:

– Лорне он готов прощать очень многое, даже такие вот короткие визиты для поиска партнера, а ко мне у него сразу возникает куча претензий.

– Это претензии не к тебе, а ко мне, – улыбнулась я и бережно убрала со лба сына непослушную черную прядку. – Жаль, что он переносит их на тебя.

– Да ничего, я привык.

Я наклонилась и, поцеловав сына в макушку, тепло ему улыбнулась:

– Я обязательно приду посмотреть на твоих малышей. Только не этой весной, ладно?

– Ты так и не сказала, куда собираешься, – напомнил Лори.

– Да сама еще не знаю. Скорее всего, какое-то время буду поблизости. А потом уйду в горы.

– В Заоблачные?[3] В твою долину, куда зимой даже мне не попасть?

– Да. Срок уже подходит.

– Значит, после Нора ты так никого и не приняла… – огорченно поджал губы сын. А когда увидел на моих губах вымученную улыбку, тут же спохватился и потерся щекой о мои ладони. – Прости.

Я только вздохнула.

Мой зверь был до крайности привередлив в выборе пары. С одной стороны, он хотел, чтобы рядом был только сильный кот, сильнее меня, а с другой – наотрез отказывался кому-либо покоряться. Какое-то время он, конечно, проявлял покладистость, потому что потребности тела никуда не денешь. Но проходило время, зверь начинал диктовать свои условия, и с этим было сложно мириться. И мне, и тому, кто оказывался рядом. По первости дело доходило до открытых конфликтов, однажды едва не дошло до беды. Но потом я научилась угадывать приближение переломного момента и уходила заранее. До того, как присутствие постоянного любовника начнет вызывать раздражение. И до того, как зверь примется утверждать свои права, тем самым принижая и умаляя роль мужчины-партнера, который по определению нуждался в понимании, что является главным.