Басад

Возникала у меня и альтернативная теория, о том, что кабаны соразмерны дубам. По моим представлениям из российского детства, дуб – это нечто здоровенное и высоченное. Из европейских дубов можно производить массивную мебель, а из наших, пожалуй, лучше всего изготавливать зубочистки. Вот и кабаны у нас выдались соответствующих размеров.

Однако шутки шутками, а к обитанию в городе кабанов я все никак не могу привыкнуть. Хорошо хоть они только по ночам выходят на улицы подкормиться. Навострились переворачивать мусорные контейнеры и роются там, растаскивают. Когда это им удается, зрелище довольно дикое – настоящий, что называется, свинюшник. Полагаю, муниципалитет до некоторой степени учел незаурядные способности и сноровку кабаньей братии при выборе конструкций контейнеров, и потому этот номер с переворачиванием проходит у кабанов далеко не всегда. Чаще они просто слоняются по опустевшему городу.

Выходишь ночью на улицу, или наоборот, возвращаешься, припарковался и направляешься к дому, и тут – здравствуйте пожалуйста – кабан! Заметил тебя, насторожился и замер, как вкопанный, преграждая дорогу. Стоишь, а напротив кабан, или три, а за ними с пяток кабанят семенят. Это – самое неприятное. При детенышах они более агрессивны и вспыльчивы. Я, естественно, всеми копытами за природу, но, как бы это… дикие животные, пусть даже не особо крупные, будьте любезны, – подальше от меня.

А домой-то пройти все же надо. В обход – полрайона огибать, и никакой гарантии, что они за это время не прибредут туда же. И начинаются территориальные игры. Я пытаюсь обойти или разминуться, предупредительно подавшись в сторону. Я – туда, они – сюда. Почему-то мое “туда” и их “сюда” часто совпадают. Рокировка не складывается. Кабан перетаптывается, принимает боевую стойку. Я, конечно, понимаю, что это больше для виду, и он не станет всерьез ломиться на меня в атаку. В конце концов, даже с точки зрения территориальности, они должны инстинктивно чувствовать, что это наша – людская – территория. Но все равно как-то боязно. Тем более если они с детенышами. Иди знай, чем чревата борьба противоречивых инстинктов.

А кабан – не собака. С собакой, пусть даже и бездомной, я еще примерно представляю, как договориться. А вот как договориться с кабаном, мне – городскому жителю – непонятно.

Кабанов я предпочитаю созерцать из окна своей гостиной на седьмом этаже. Городские огни на гребнях холмов, море до горизонта, а под домом с тяжелым треском проламываются сквозь кустарник кабаны. Целыми шайками, или как это у них называется – табунами? Порой кажется, что они очень близко, и невольно шарахаешься от резкого хруста сучьев. В лощине между отрогов холмов странная акустика, и с противоположного откоса слышно, будто с другого конца комнаты. И вот мои любимые кабаны гуськом трусят через улицу. Заслышав машину, самец нехотя подается в сторону, а когда с детенышами – вообще никак не реагирует, даже если подъехавшее авто начинает сигналить и слепить дальним светом. Стоит и ждет, давая своему выводку перейти. И потом отходит не сразу, держит марку.

Радует лишь одно: еще неизвестно, кто кого больше боится – я их или они меня. Но я все же стараюсь всячески уклониться от встреч лицом к… лицу, если так можно выразиться относительно кабаньего рыла. Обойти и лишний раз не сталкиваться.

Так что, как ни странно, ночные рандеву с кабанами – довольно насущная проблема в моей жизни. И судя по всему, я не один, кого тревожит эта ситуация, так как до недавнего времени хайфский муниципалитет их отстреливал. Вполне гуманно – усыпляющими пулями. Усыпляли и отвозили к северной границе на Голанские высоты с предписанием двигать еще севернее в Сирию и просить там политического убежища. Вот, мол, вам от наших щедрот отборные кабаны, делайте с ними, что душе угодно.

Правда, все это оказывалось не слишком эффективным. То ли кабанов не прельщали сирийские социальные условия, то ли их, как и Штирлица, неудержимо рвало на родину… Так или иначе, они вечно возвращались в отчие края. Пробирались малыми группами. Крались под покровом ночной мглы. И так мало-помалу возник круговорот кабанов в природе.

Но ничто не вечно: вмешались зеленые, и, не знаю уж из каких именно соображений, добились прекращения этого хоровода. И теперь мы – жители Хайфы – брошены один на один с кабанами. А кабаны размножаются значительно быстрее людей – по четыре-шесть, а то и до двенадцати детенышей в год. Остается надеяться, что гомеостаз нашей экосистемы не нарушится, и всех нас, на радость зеленым, в какой-то момент не выживут из города их распрекрасные кабаны.