Басад

– Нет, нет никакого заговора! – обрадовался я, получив удобный повод оборвать речитатив, в котором с ходу взял слишком пафосную ноту. Теперь можно было продолжать нормальным тоном: – Я, действительно, иногда выражаюсь так, будто это заговор, но лишь потому, что в такой форме проще понять и… забавней излагать. Но в сущности, я не пытаюсь создать впечатление, что есть некая группа злодеев, какое-то закулисное мировое правительство, которое все это придумало и теперь над нами измывается. Нет. Это происходит само собой. Естественным образом побеждает то общество, тот социум, члены которого более амбициозны и алчны, потому что они более остервенело рвутся в какое-то там “перед”. Социум крепнет, вытесняет более умеренных, менее устремленных, и побеждает. И, после того как оседает пыль, историческая правда остается на его стороне. И потомкам кажется, что прогресс – это здорово. Потому что те, кто так мыслили, выиграли и внушили им соответствующую систему ценностей, а не потому, что прогресс – это и впрямь так уж хорошо.

Так вырабатывается механизм, заставляющий нас быть нарочито позитивными, амбициозными и целеустремленными, всеми силами раздувать свою сегодняшнюю дельту, вопреки тому, что жизнь, построенная по принципу увеличения дельты, сочится и истекает страданием. Более того, мы делаем вид, что страдание, которое является топливом прогресса, как бы и вовсе не существует. Мы прикидываемся, что целиком и полностью вовлечены в дело компании, и улыбаемся, буквально искрясь тем самым счастьем, которого нет. Вот и получается, что люди окружены фальшивым счастьем, в то время как настоящее счастье где-то забыто… и вопрос о его отсутствии не стоит на повестке дня.

– Раз это так абсурдно до очевидности, почему же… как же тогда удается убедить людей действовать себе во зло? Тем более если это все складывается само собой.

– Минутку, это тоже очень в тему… Но пока я не забыл, дайте ответить на хороший вопрос – зачем и почему. Или в безликой форме: как так вышло, что путь прогресса пролегает мимо счастья? Дело в том, что счастье, как мы выяснили, сложно определить и еще труднее измерить… высоту, глубину, полноту… или как вам больше нравится называть степень личного счастья.

У нас нет… эм… мерила – шкалы, критерия или показателя для оценки счастья. Нет простого способа его измерить, перевести в конкретные числа и оптимизировать действия по этому параметру. Мы научились оценивать в денежном эквиваленте многие нетривиальные вещи – такие, как жизнь и здоровье… или хотя бы некоторые их аспекты. Страховые компании не в теории, а на практике без лишних сантиментов назначают цену жизни, болезней, травм,.. И прогнозируют изменения этих цен на десятки лет вперед, разбивают на тарифы, премии и… Ой, пока меня не занесло, я не про страховые компании, а про важность мерила. Если мы способны прикинуть, сколько людей заболеет такой-то болезнью, во сколько обойдется их лечение и оценить ущерб экономике, то мы можем решить, какой объем средств стоит выделить на, скажем, ранний диагноз или превентивные меры. А со счастьем – сложнее, его трудно перевести в плоскость денег, и поэтому оно выпадает из сферы внимания, когда из противоборства различных сил свободного рынка формируется вектор дальнейшего развития.

– А как же качество жизни? – выпалил долго отмалчивавшийся карьерист. – К чему изобретать велосипед?!

– Видите ли, – я постарался смягчить тон, – качество жизни – это суррогат… Так называемое качество жизни – это понятие во многом связанное с материальным благополучием, которое трансформируется в потребление. То есть – сколько чего у кого есть и сколько чего можно приобрести. Но как быть, если это не влияет на счастье? Или влияет, но крайне несущественно. Мы что хотим? Более навороченную тачку или быть счастливее? Когда идет речь о качестве жизни, предполагается, что чем лучше материальное благосостояние, тем человек счастливее.

Из понятия “качество жизни” можно вывести примерно следующее тождество:

$ча$тье = Σ удовольствий

Это частный случай той формулы, где счастье якобы складывается из совокупности удовольствий. Такое же скрытое предположение делается относительно прогресса, и оно тоже неверно. Но, еще раз, верно или неверно, наша экономика не обладает навыками для учета соображений подлинного счастья, и пока не особо стремится ими обладать. Поэтому условный Запад, который, по сути, нынче включает в себя почти весь мир… Да, так вот, условный Запад озабочен вопросом благосостояния, которое просто исчислить в денежных единицах – с этим мы умеем работать, умеем оптимизировать процесс, делать выбор. А со счастьем, у которого нет цены, мы не знаем, как быть.