BASE 66

При мысли о прыжке с 2000-футового утеса я чувствовал себя не вполне здоровым. Как хорошо было бы растянуться на белом песчаном берегу со стаканом ледяного пива. Чтобы мягкий песок струился между пальцами и какая-нибудь красавица нежно массировала мне спину. Вместо этого я потел, поднимаясь с парашютом в гору, чтобы броситься с неё. «Йефто, успокойся. Сконцентрируйся. Ты скоро примешь важное решение. Ты собираешься прыгнуть с утеса.» Спустя несколько секунд мысли мои поворачивались совсем в другом направлении. «Йефто, опомнись! Зачем ты приехал в Ондальснес? Ты же не собираешься прыгать с этого ужасного Тролльвеггена? Подумай, что ты делаешь!» Несмотря на все эти мысли, было трудно вообразить, что мы вдруг повернём назад. Я знал, что мы прыгнем, и боялся этого.

Рональд, казалось, мчался вперед. Мы следовали за ним по узкой дорожке, лавируя между огромными валунами. Боль в ногах была мучительной, и при каждом прыжке с валуна на валун, да ещё и с Клаудией на спине, становилось только хуже. Внезапно Рональд остановился приблизительно в 30 футах передо мной.

— Вот оно! — крикнул он.

Я посмотрел в его сторону и увидел, что земля резко закончилась. Темно-серые камни вокруг смотрелись ужасающе. Холод ледяного ветра усиливался высокой влажностью. Я медленно подошёл к обрыву. Вид был великолепен и страшен.

Если бы я был обычным туристом, я долго стоял бы и восхищался захватывающим дух пейзажем с высоты 2000 футов. Но в той ситуации, в которую я сам себя втянул, гора и обрыв заставили меня дрожать. Я что, на самом деле должен прыгать отсюда? Я повернулся к Бернару. Он стоял там, где я был несколько минут назад, и не двигался с места. Что он чувствовал, понять было несложно. Он спросил, вправду ли всё так плохо. Мой ответный кивок был серьезен, как никогда.

Мы закончили последние приготовления к прыжку. Обычно я сильно не затягиваю подвесную систему, чтобы было поудобнее, но на сей раз внезапно испугался, что в падении она ослабнет, и затянул её потуже.

Кто-то написал белой краской на скале рядом с площадкой: «600 метров до удара о землю». Это не воодушевляло.

Я слышал об одной вещи, которую обязательно должен сделать прыгающий с Тролльвеггена — перед прыжком оставить запись о себе.

В расселине скалы спрятана металлическая коробка, где лежит маленький блокнот с ручкой, своего рода гостевая книга. Надо написать там имя, национальность, номер прыжка отсюда и несколько слов от себя, если есть желание. Перелистав страницы блокнота, я натолкнулся на несколько забавных примечаний, вроде «Пока, мама, я люблю тебя» и «А мне сказали, что внизу есть лифт!»

Номер прыжка Бернара был TV85, мой — TV86 (TV означало Тролльвегген). Номера 83 и 84 принадлежали двум немцам, которые прыгнули в предыдущий день. Мне предстояло стать 86-м человеком, прыгнувшим с Тролльвеггена.

Солнце было уже на горизонте, и темнело. Времени оставалось немного. Прыгать в темноте было бы слишком опасно. Прежде, чем прыгать, я захотел попробовать булочку, которую дала мать Рональда. Если уж я собирался умирать, так хоть не на пустой желудок. Прикончив булочку, я запил её глотком сока. И стоило мне это проглотить, как оно вылетело назад и оказалось на скале передо мной: вся булочка, сок и немного желчи. Глаза наблюдавших за мной Рональда и Свена округлились. Должно быть, они предположили, что это часть моей подготовки к прыжку. Как бы там ни было, они устроились в 15 футах справа от точки отделения и приготовились нас фотографировать.

Мы были готовы. Бернар, который должен был прыгать первым, стоял на крошечной площадке, уходящей в небытие. Он выглядел напряженным. Я задержал дыхание. Бернар взглянул на небо, затем на меня и, прокричав геральдический девиз Клуба Идиотов, сделал мощный прыжок вперед. Я быстро наклонился к краю, но не увидел его. Внезапно Рональд завопил: «Он врезался в скалу!»

Бернар погиб. Я был уверен, что его купол открылся носом к стене обрыва, и он разбился, ударившись об острые выступы скалы. Скотту повезло, он пережил столкновение с башней Монпарнас. Тролльвегген прощал меньше.

Всё произошло страшно быстро. Десять секунд назад Бернар стоял со мной на вершине, и теперь он мертв. Ушёл навсегда.

Несмотря на эту потерю, я был настроен прыгнуть. Я не видел никакой причины не делать этого. Бернар рассердился бы, если бы узнал, что из-за него мне пришлось спускаться обратно тем же утомительным путём, которым мы поднимались. Я встал на выступ. В душе было пусто. Мой лучший друг погиб в четвертом BASE-прыжке. Моя мать была права. Тролльвегген — смертельная западня.