Башкиры в войнах России первой четверти XIX века

Весной 1817 года оренбургским военным губернатором был назначен генерал-лейтенант Пётр Кириллович Эссен. Во время ознакомления с краем, новый губернатор пришёл к мнению, что «из башкирцев нужно учредить постоянные полки вместо найма по нарядам и установить особое над ними управление по примеру других военных сословий в государстве»[16]. 2 февраля 1818 г. Эссен написал императору об этом, добавив, что башкиры проживают в Вятской, Оренбургской и Пермской губерниях, что затрудняет контроль за их внутренним устройством. Император разрешил начать разработку проекта преобразований. «Для работы над планом был создан специальный комитет, состоящий из офицеров штаба Отдельного оренбургского корпуса. В конце 1819 г. проект был завершён. Он предполагал создание иррегулярного войска из башкир и мишарей. Войско по-прежнему делилось на кантоны и юрты, должно было содержать 15 непременных полков, поставлять почтовых лошадей на Оренбургскую пограничную линию, отправлять земскую повинность в денежной и натуральной формах. В войско зачислялись люди в возрасте от 15 до 37 лет»[17]. А оставшихся башкир Эссен планировал перевести в податное состояние. Однако среди башкир возникло недовольство. Они справедливо опасались, что непременные полки будут уподоблены регулярным. К тому же, эти преобразования ложились тяжким финансовым бременем на их небогатые хозяйства. В Санкт-Петербург пошли «прошения от 1, 5, 7, 9-го башкирских и 2-го, 3-го мишарских кантонов, направленные в 1820 г. императору Александру 1, где говорилось об их желании остаться в военном сословии; просители выступали против попыток перевода их в податное состояние. Осинские башкиры также просили императора оставить их в прежнем, военном, состоянии»[18]. Правительство не решилось на осуществление предлагаемого перевода. «Видимо, были свежи в памяти волнения казаков Уральского войска, происшедшие в связи с введением нового штата в 1803-1804 гг. Император ограничился распоряжением Эссену П. К. собрать дополнительные сведения, чтобы убедиться, что «перемены в башкирском народе будут учреждены не раньше, чем выяснится, что они не идут в противовес с нравами народа». Вопрос о преобразованиях был вновь поднят в 1824 г., но также не решён окончательно, поскольку Александр 1 посчитал, что ещё собрано мало материалов, чтобы решиться на большие преобразования»[19].

Продолжалась линейно-пограничная служба башкир на восточной границе империи. «В 1822 г. Башкир и мишарей было направлено на службу 10985 чел., что составило 70 % всех командированных на линию. Так, например, в 1819 г. в одной только Звериноголовской крепости было 5 пикетов, в каждом из которых имелось по 2 оренбургских казака и по 12-13 башкир. Сверх того, в лагере, расположенном близ самой крепости, находилось 20 русских казаков и 447 башкир»[20].

Помимо этого, в рассматриваемый период башкиры всё шире несли обязательную бесплатную трудовую повинность при строительстве сооружений, обеспечивавших операции войск как внутри, так и за пределами Оренбургского края. Также бесплатно работали в транспортных командах при сплавах леса и строительстве дорог. Кроме этого, башкиры несли и денежные повинности: государственные и местные губернские земские сборы, а также множество натуральных повинностей. Их очень подробно, со знанием дела расписал профессор Асфандияров А. З. на страницах 91-109 своей монографии «Кантонное управление в Башкирии (1798-1865 гг.)».

В рассматриваемый период правительство Российской империи начинает реально интересоваться среднеазиатскими ханствами. И зачастую привлекает к разведке башкир: «Поручик 4-го башкирского кантона Абдулнасыр Субханкулов часто использовался оренбургскими губернаторами на дипломатической службе. Отправленный в Бухару ещё в 1809 г. поручик доставил в Оренбург важные сведения о происках англичан в Средней Азии. При губернаторе Эссене П. К. в 1818 г. Субханкулов побывал в Хиве в связи с просьбой Лазарева и Енушева, товары которых были разграблены хивинцами. Башкир Мендияр Бекчурин был послан в Хиву с письмом графа Нессельроде и с ходатайством о возмещении ущерба русским купцам, ограбленными хивинцами»[21]. Попутно они выполняли и разведзадачи: «Из сведений, поступавших в Оренбург за годы наполеоновских войн, наиболее существенными являлись «замечания» упомянутого офицера русской службы Абдулнасыра Субханкулова. Он впервые сообщил подробности о происках англичан в Афганистане и Средней Азии, применявших своеобразный демпинг к странам и городам с целью их экономического подчинения: «Таковыми коварными оборотами получили города Кандагар и Пушаур (Пейшагар – П.М.) на аренду себе, а в прошедших годах начальник города Кабула именем Шеджа Улмулюк по притеснению от кабульских сограждан ушёл оттуда и познакомился с англичанами. 1810 года, в начале весны, англичане, придав ему, Шеджа Улмулюку, несколько войска, и прибыв через Кашемир в Кабул по-прежнему утвердили его в том городе начальником»[22].