Башкиры в войнах России первой четверти XIX века

Но Жером, хотя имел преимущество перед Багратионом на пути к Несвижу в два перехода, опоздал сомкнуть вокруг русской армии французские клещи. Багратион ушел. Наполеон был в ярости. «Все плоды моих маневров и прекраснейший случай, какой только мог представиться на войне, – отчитывал он Жерома, – потеряны вследствие этого странного забвения элементарных правил войны»[134].

Отряд Дорохова И. С., состоявший всего из двух егерских и двух казачьих полков при 12 орудиях, был отрезан противником. Не имея возможности прорваться к своей 1-й армии, он в течение недели шёл с боями по лесам и болотам на соединение с войсками П. И. Багратиона. И, потеряв 60 человек, 26 июня соединился со 2-й армией.

Врач, лейб-хирург Павла I и Александра I, президент Медико-хирургической академии Я. В. Виллие занимал пост главного военно-медицинского инспектора Российской империи. Беда заключалась в том, что «врачей было ничтожное количество, да и те были плохи»[135].

Все заботы Барклая были подчинены одной, главной задаче – обеспечить отступление армии в наибольшем порядке и с наименьшими потерями. «И русские, и французские источники свидетельствуют, что 1-я армия отступала образцово. Барклай «на пути своем не оставил позади не только ни одной пушки, но даже и ни одной телеги», – вспоминал А. П. Бутенев. И «ни одного раненого», – добавляет А. Коленкур. Он не раз возвращается к этой теме в своих мемуарах «Поход Наполеона в Россию»: «Лошади и скот – всё исчезло вместе с людьми, и мы находились как бы среди пустыни…Его (Наполеона) удивляло это отступление 100-тысячной армии, при котором не оставалось ни одного отставшего, ни одной повозки. На 10 лье кругом нельзя было найти какую-нибудь лошадь для проводника. Нам приходилось сажать проводников на наших лошадей; часто даже не удавалось найти человека, который служил бы проводником императору. Авангард был в таком же положении»[136]. Тем не менее, с каждым днем организованного отступления росло недовольство против Барклая-де-Толли по всей стране. Первоисточником его был неблагоприятный для России, уязвлявший национальную гордость ход войны. В такой обстановке Барклай-де-Толли отводил 1-ю армию от Полоцка к Витебску. Он понимал, что, если будет отступать к Москве, Наполеон пойдет за ним, а не на Петербург. Но на всякий случай, Барклай 5 (17) июля выделил из своей армии целый корпус (1-й, под командованием генерал-лейтенанта гр. П. X. Витгенштейна) для защиты Петербургского направления. Барклай учитывал, что царский двор, вся царская фамилия и сам царь были тогда в страхе за судьбу «града Петрова». Столичные тузы «не знали, «что и предпринять, куда деваться… – свидетельствовал Р. М. Цебриков (отец декабриста). – Все дворцовое казенное начали отсюда вывозить… Всяк помышлял своем отсюда удалении». Александр I в день своего отъезда из армии отправил председателю Государственного совета Н. И. Салтыкову паническое письмо: «Нужно вывозить из Петербурга: – Совет. – Сенат. – Синод. – Департаменты министерские. – Банки. – Монетный двор… – Арсенал», «лучшие картины Эрмитажа», обе статуи Петра I, «богатства Александро-Невской лавры», даже домик Петра велел «разобрать» и «увезти», а императорскую фамилию подготовить к эвакуации в Казань»[137].

27 июня под Миром казаки устроили врагу ловушку: «впереди Мира по дороге к Кареличам составлена в 100 человек застава, как для наблюдения за неприятелем, так и для заманки его оттоль ближе к Миру, а по сторонам направо и налево в скрытых местах сделаны засады, каждая по 100 отборных казаков, называемые вентерь. Для того, что ежели открывающие от неприятеля будут стремиться по дороге, тогда застава отступает с намерением с торопливостью и проводит неприятеля сквозь засады, которые тогда делают на него удар, и застава оборачивается ему же лицом». На месте боя у д. Симаково и по пути отступления поляков осталось свыше 300 убитых, в плен захватили 6 офицеров и 242 рядовых. Платов же потерял не более 25 казаков убитыми и ранеными. Задуманная военная хитрость была осуществлена с успехом и получила ещё большее развитие 28 июня. Из следующего рапорта Платова Багратиону: «Генерал Кутейников подоспел с бригадою его и ударил с правого фланга моего на неприятеля так, что из 6 полков неприятельских едва ли останется одна душа или, быть может, несколько спасется». А у казаков потери были совершенно незначительны, «потому что, – сообщает Платов, – перестрелки с неприятелем не вели, а бросились дружно в дротики и тем скоро опрокинули, не дав им поддержаться стрельбою»[138]. Бригада генерала Турно была разбита наголову. В бою при местечке Мир вместе с донскими казаками против польских всадников храбро сражались и башкирские конники. За проявленную отвагу и храбрость рядовой Узбек Акмурзин был произведен в урядники.