Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален

И тут Волков отбросил всякое притворство и заговорил как надобно, так что банкиры сразу поняли, с кем имели дело:

— Пуд серебра — это почти две тысячи талеров земли Ребенрее, две тысячи талеров Ребенрее — пятьдесят шесть гульденов у любого менялы.

— Монеты и металл — разные вещи, — начал было говорить господин Леманн.

Но Волков только поморщился:

— Не делайте из меня дурака, господин Леманн. Ваше влияние и ваши связи с княжескими дворами позволяют вам пользоваться их монетными дворами. Все князья в округе, все до единого, — ваши должники. Вряд ли вам откажет, к примеру, брат Илларион, когда вы попросите его перечеканить это серебро в талеры Ланна. А за то вы просто спишете долгов Его Преосвященству тысяч на пятьдесят, и всё. Ваша прибыль очевидна и огромна. Ну, это я так думаю.

— Не так уж и огромна в описываемом вами случае, — заметил господин Леманн.

Но Волков лишь улыбнулся ему в ответ: он знал, что прав, он догадывался, что их прибыль будет в два раза выше их затрат, так что можно было не отступать.

— Что ж, — наконец произнёс Фабио Кальяри, — думаю, что мы сможем дать двадцать семь гульденов за пуд вашего серебра, — он повернулся к Алесандро Ренальди. — Алесандро, ты не будешь возражать против такой цены?

Старший представитель фамилии Ренальди только горестно развёл руками: ну, если господин генерал хочет лишить наших детей хлеба, пусть забирает наши двадцать семь золотых за каждый пуд своего серебра.

И тут господа банкиры получили ещё один удар от генерала: вместо того, чтобы с радостью согласиться на их предложение, Волков произнёс:

— Ваше предложение весьма щедро, господа, но в делах денежных я предпочитаю не торопиться. Прошу у вас времени на размышление.

Банкиры снова переглянулись, и Энрике Ренальди спросил:

— И сколько же времени вам, господин генерал, потребуется на размышление?

— О том я вам сообщу, господа, — отвечал Волков, вставая из-за стола.

Банкиры для того его и пригласили, потому и торопились с приглашением, что хотели выторговать у него серебро, пока другие желающие не сыскались. Это было ясно, а значит, ему нужно было ждать. Значит, объявятся и другие желающие. Вот только времени ждать у него не было. Как тут ждать покупателя, когда у твоих земель сильный враг собирает людей?

Молочники и булочники, что на рассвете обходят своих заказчиков, разнося товар, были тому удивлены, что на улице Форели, прямо за монастырём Святых Вод Йордана, собралось много всяких военных людей. А ведь солнце ещё не взошло.

Видно, слухи разнеслись по городу, что славный кавалер собирается набирать себе выезд. Оттого ещё до рассвета к его воротам стали собираться молодые люди на конях и при железе.

С некоторыми были боевые слуги-послуживцы. И почти со всеми пришли их отцы.

Агнес разбудила кавалера со словами:

— Господин, люди собрались, всю улицу забили, вас ждут.

— Люди?

— Те, которых вы обещали смотреть себе в свиту.

— Не в свиту, а в выезд, — уточнил кавалер, вставая с постели.

Он на удивление хорошо себя чувствовал, несмотря на излишества на званом ужине. Он посмотрел на девушку.

— Что вы? — спросила она и уже готова была выполнять всякое его пожелание.

— Не болит ничего, — сказал он. — Удивительно сие, но когда ты рядом, так все хвори мои отходят.

— Пойду распоряжусь завтрак накрывать, — сказала она, довольная тем, что господин это понимает. Девушка даже нос вздёрнула от гордости.

— Вели накрыть стол во дворе, буду завтракать и смотреть людей.

А у ворот вышел шум, видно, не поделили очередь. Чтобы впредь прекратить всякую брань и свару у своих ворот, Волков вышел на улицу сам. И вовремя. Пылкие молодые люди уже стали хвататься за оружие.

— В чём дело?! — крикнул генерал. — Что за склоки у моего дома?

Люди сразу замолчали, стали ему кланяться. Зеваки, что пришли поглазеть на скопление молодых военных, тоже.

— Дозвольте сказать, господин, — вежливо и с поклоном начал один молодой человек лет семнадцати, что был одет весьма небогато. Из доспехов на нём была лишь стёганка и старенькая кираса. И меч у него был, видно, дедовский, с простой незатейливой гардой, как и у меча Волкова.

— Говорите, — разрешил генерал.

— Я Юрген Кропп фон Эльбен, пришёл сюда два часа как, был у ваших ворот первый, а этот… господин… хочет пройти вперед меня.

Господин был вооружён отменно, отличный доспех на три четверти, самых последних мыслей лучших оружейников. И этот господин тут же нашёлся, что сказать.

— Я Фердинанд Гебельман, мой род старше рода Кроппов, мы и на городских шествиях идём впереди Кроппов, и на городских пирах сидим выше. Посему я и просил его пустить меня вперёд.

Волков взглянул на него довольно холодно и вспомнил, что пировал как-то с отцом Фердинанда Гебельмана как-то раз, после того как вернулся из Фёренбурга. Но теперь это не играло никакой роли.