Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален

Но всё вышло даже ещё проще, чем он думал. Когда кавалер уже хорошо видел вал, который окружал лагерь мужиков, Максимилиан, что ехал от него в пяти шагах сзади, закричал:

— Полковник, они бегут. Вон, глядите на выход, что слева.

И Волков увидел, как из ворот один за другим выезжают всадники, они были без доспехов, многие вели в поводу вторых коней с тюками. Они резво выезжали из прохода и уезжали на восток от лагеря. Без сомнений, они ехали к мосту, что вёл в город Рункель.

— Кавалеры сбегают! — кричал Максимилиан. — Сбегают.

Да, так и было, и это был хороший признак, ведь тут же за ними выехала телега, а за ней ещё одна, и все они на большой скорости также направлялись прочь от лагеря.

— Фейлинг, скачите к Рене, пусть ещё прибавит шагу, — распорядился Волков.

Он уже знал, что в лагере сейчас царит паника, людишки, те, что поглупее, стараются быстро собрать своё барахлишко, а те, что умны, уже взяли то, что уместится в кошельке и руках, и бегут из лагеря.

Барабаны стали бить «самый скорый шаг», дальше уже начинался бег. Даже самые лучшие солдаты при таком темпе сбивались с шага, линии нарушались, но сейчас это было уже не важно. Сейчас было важно ворваться в лагерь, не дать мужичью организовать оборону вала.

Роха и Вилли со стрелками шли впереди. Справа от Волкова ровными рядами, готовая рвануться в бой, шла кавалерия фон Реддернауфа, а ещё дальше он уже видел знамёна и пёструю одежду ландскнехтов. Все были от лагеря врага на приблизительно равном расстоянии.

Но стрелки Рохи были ближе всех. Они и вступили в бой с тремя сотнями мужиков, что вышли на южный вал лагеря. Мужики были при офицерах, при двух знамёнах. С ними было полсотни арбалетчиков. Только вот духа у них не было. Как только Вилли с первым рядом мушкетёров подошёл к ним, как только дал первый залп, так они сразу и дрогнули. Волков видел, как колыхнулся над строем один из штандартов, колыхнулся и упал. И как тут же стали мужики бросать длинные пики, с которыми почти невозможно бежать. Как, не сделав ни одного выстрела, стали уходить с вала арбалетчики. И что бы теперь ни пытались сделать офицеры врага, суетившиеся и кричавшие что-то своим людям, Волков знал — дело кончено. Это победа. Враг разбегался.

Рота Рене, не сбавляя хода, опустив пики, уже поднималась на вал, сминая расстроившихся мужиков. Ландскнехты уже были в двух сотнях шагов от южного входа в лагерь, они даже не стали менять колонну на штурмовую, так и шли в логово врага в походном строю.

Теперь ему нужно было организовать полный разгром мужичью. До темноты ещё два часа. Время для резни у него было. Он послал за кавалеристом, и когда тот прибыл, Волков сказал ему:

— Капитан фон Реддернауф, за лагерем должен быть мост на город Рункель.

— Да, я помню карту, — отвечал капитан.

— Отлично, объезжайте лагерь с востока, рубите всех, кто попадётся вам на пути, езжайте к мосту и не дайте никому по нему сбежать. Ни телег, ни баб, ни детей на мост не пускать, мужиков и солдат рубить без всякого снисхождения. Если попадутся офицеры и рыцари, хватать их.

— Всё будет исполнено, — заверил полковника капитан.

Первая рота и Роха со стрелками тем временем уже пролезли через вал и ворвалась в лагерь. Хайнквист со второй ротой уже также был почти там. В южные ворота входили ландскнехты.

За ними скорым шагом шёл полк Эберста.

Волков послал к нему Фейлинга, из этого полка он собрался одну роту оставить в резерве с ротой Фильсбибурга, самого Эберста послать на запад от лагеря к реке, чтобы отрезать бегущих от моста, ведущего к городу Ламбергу. Кавалер хотел схватить как можно больше пленных, оставляя возможность сбежать только тем, кто кинется в реку.

Теперь Эберст без всякого неудовольствия соглашается желания Волкова выполнить. Теперь письменных приказов не просит. Он спешит к реке, чтобы остановить бегущих врагов.

Прибежал посыльный от Рене, сержант из старых людей Карла Брюнхвальда, глаза у него горят:

— Господин, лагерь наш! Мужики разбегаются или бросают оружие. Капитан Рене просит вас вступить прибыть в лагерь. Посмотреть, сколько мы взяли пленных.

Волков соглашается. Перед воротами к нему присоединяется Вилли на коне и два десятка мушкетёров. Также офицеры, из рот его полка. Они уже обзавелись хорошими конями. Теперь он со свитой и под знаменем въезжает в ворота не торопясь. Вдоль его пути согнали пленных мужиков и солдат, их немало, весьма немало. Пленных поставили на колени, они смотрят на него снизу вверх.

Один, наглый, кричит ему, когда кавалер проезжает мимо:

— Господин, а ты и есть тот самый рыцарь, которого кличут Инквизитором?!

Солдат, что был неподалёку, бьёт мужика по рёбрам ботинком, чтобы не смел заговаривать без разрешения с полковником.

Но Волков останавливает коня, смотрит на крикуна и отвечает:

— Да, я тот самый, кого прозывают Инквизитором. И сие прозвище мне приятно.

— И что же, ты теперь нас резать будешь? — не унимается мужик.

— Матерь Церковь не велит проливать кровь заблудших, будем вас отправлять к Господу бескровно, вешать будем.

— И баб вешать будете?