Башмаки на флагах. Том второй. Агнес

Они уселись в тени чахлого деревца и собирались посчитать кое-что, разобраться с бумагами, когда от генерала пришёл вестовой и сообщил, что смотр полков назначен на завтра и начнётся на рассвете, а также, что старшие офицеры приглашены сегодня к маршалу на ужин.

— Надеюсь, у маршала на этот раз хватит вина на всех гостей, — ворчал Брюнхвальд, когда вестовой ушёл.

Волков посмеялся его шутке. И звал Максимилиана, чтобы тот велел новому денщику подготовить его новое платье к ужину.

Цепь в гербах его сеньора курфюрста Ребенрее удивительно хорошо легла на синий атлас. Серебро прекрасно подходит и для синего, и для чёрного. Гюнтер держал пред ним зеркало и говорил восхищённо:

— Прямо председатель городского магистрата, никак не меньше.

Волков покосился на дурака, но говорить, что сравнением с городским чинушей он его чуть не оскорбил, не стал. Костюм был прекрасен, даже граф фон Мален и тот не был так раскошен и изыскан, как Волков в этой одежде.

— На ужин со мной пойдёшь, — коротко сказал он лакею. — К столу не подходи, но будь рядом.

— Как изволите, господин, — отвечал Гюнтер.

Он вышел из шатра и был удовлетворён тем эффектом, который его костюм произвёл на подчинённых. Брюнхвальд таращился на него с удивлением, Бертье так и вовсе рот раскрыл, Рене зачем-то поклонился ему, а Роха произнёс удивлённо и непонятно:

— Вон, оно как, значит…

Капитан Пруфф, даже он, выглядел озадаченным, как и инженер Шуберт. Только галантный и изысканный ламбриец Джентиле нашёлся, что сказать разумного:

— Жаль, что на ужине не будет дам. Уверен все бы они были ваши, полковник.

Увалень подвёл ему коня. Вороного, самого дорогого, что кавалер взял с собой в поход. Помог сесть полковнику, придержав стремя. Ну не в изысканных же туфлях и чулках, в самом деле, идти кавалеру через весь лагерь до столов, что уже были накрыты у реки.

Не только на своих офицеров вид Волкова произвёл эффект. Собравшиеся командиры других полков тоже были удивлены. Но Волков, как только слез с коня, сам пошёл к офицерам, с которыми познакомился ещё в прошлый раз. Сам, без всякой заносчивости, пошёл к ним и сам первый протягивал руки в чёрных шёлковых перчатках с золотыми перстнями поверх них:

— Рад видеть вас, полковник Эберст.

— И вас, мой друг, полковник фон Клейст.

Полковники жали ему руки и кланялись ему, и он кланялся им как равным.

— Полковник фон Кауниц.

— Полковник Фолькоф.

Он раскланялся и с ним, а остальным офицерам, лейтенантам и капитанам, он кивал со всем возможным дружелюбием. А уже потом он пошёл ближе к шатру маршала, где собрались все его офицеры, адьютанты и генерал фон Беренштайн. Волков со всеми своими офицерами подошёл к ним и низко поклонился.

— Рад видеть вас, полковник, — едва скрывая неприязнь, отвечал кивком головы фон Бок. — Только вот, думаю, что вы перепутали гардероб. Мы здесь, чай, на войну собираемся, а не на балы к курфюрстам.

Среди офицеров маршала появились усмешки.

— Для меня, господин маршал, — отвечал Волков с вежливой улыбкой, — война милее всякого бала. А общество братьев офицеров я ценю выше общества князей, поэтому и надеваю на дружеские ужины лучшее, что у меня есть.

— Сие похвально, — заметил фон Беренштайн, — очень хотелось бы, чтобы не только на ужинах, но и в деле вы выглядели так же прекрасно, как сегодня.

— Полагаю, что не дам вам случая упрекнуть меня, — отвечал Волков с поклоном.

— Зачем вы их злите? — тихо спрашивал Брюнхвальд, когда они уже отходили от командующего. — Ваш вид их просто взбесил.

Волков и сам не знал. Наверное, потому что ни фон Бок, ни фон Беренштайн ему не нравились. Кавалер только усмехнулся и ответил:

— Чёрт с ними, не велики птицы, я раздражаю людей и познатнее, и поопасней.

Капитан-лейтенант ничего ему на это не ответил. А вскоре лакеи просили всех к столу. И Волков прекрасно провёл вечер в окружении офицеров полковника Эбертса, с которым быстро сошёлся.

Ещё роса не легла как следует на траву, ещё утренние звёзды можно было разглядеть, а лагерь уже поднялся. Смотр!

То и дело раздавался рёв трубы, ржали лошадей, кричали сержанты. Никакого завтрака, всем подъём, бегом к реке, мыться и на построение. Смотр касается всех, в том числе кашеваров, возниц, сапёров. Смотреть будут всё: от палаток до телег, от ковки лошадей до оружия и доспехов. Каждый полковник старался, чтобы его полк выглядел не хуже, чем у других. Солдаты со вчерашнего дня чистили доспех, латали одежду и обувь, правили оружие. Смотр!

Волков ни о чём не волновался, он знал, что у него есть Брюнхвальд, который будет волноваться за него. А у Карла всё всегда под контролем. Он ещё на марше проверял ладность ботинок у солдат, следил за чистотой одежды и за доспехом, конечно.

Волков сидел на стуле. Увалень и братья Фейлинги облачали его в сияющий после чистки доспех. Он решил не одевать горжет и наручи, и шлем тоже, решил не париться в толстой стёганке, доспехи надевал прямо на одежду. Это всё-таки смотр, а не сражение.

Брюнхвальд говорил ему: