Башня

Марина бросила последний взгляд на квартиру и успела подумать, что неплохо бы захватить кое-что из вещей и небольшие деньги, хранящиеся (ведь человек – раб своих привычек, не так ли?) в шкафу, под стопкой белья. Но сама мысль о том, чтобы приблизиться к шкафу, показалась ей пугающей. Она боялась хотя бы на несколько сантиметров отойти от двери: ведь та могла снова захлопнуться, и неизвестно, открылась бы она еще когда-нибудь. «Судьба никому не дает второго шанса, – часто говорил муж. – Если упустил – все, скажи ему до свидания! А лучше – прощай!»

И Марина решила не испытывать судьбу. Она взглянула на свой мобильный, лежавший на кровати. Аппарат начал звонить, и Марина могла бы и не смотреть на дисплей – она знала, что это – мама. Волнуется.

Ну еще бы! На ее месте она бы тоже волновалась, и, наверное, так же сильно. Но в тот момент… «Женщины часто выдают свое собственное волнение за заботу», – с неожиданной жесткостью подумала она. Конечно, это был очень простой выбор: или пойти в комнату и взять телефон с кровати, рискуя, что в следующую секунду дверь захлопнется и не откроется уже никогда, или выйти на лестницу и попытаться спастись. Спасти себя и сына.

Марина решительно направилась к двери, волоча Валерика за собой. Она больше не оглядывалась.

Это показалось ей странным, но в холле никого не было. Вся Башня была построена однотипно: каждый этаж разделен на два крыла – западное и восточное. В каждом крыле – по две квартиры и на каждой площадке – два лифта.

В холле Марина задержалась, прислушиваясь к тишине в квартире соседей. Она подошла к их двери и попробовала толкнуть ее, но та была закрыта.

«Может, их просто нет дома? Тогда им сильно повезло».

Как бы то ни было, но Марина понимала, что у нее нет времени на раздумья.

Она пошла к двери, ведущей на лестницу. Плиты из мраморной крошки, которыми был выложен пол, растрескались и хрустели под ногами – почти как осколки зеркала в ее квартире. Марина изо всех сил старалась держать себя в руках и не побежать. Она знала, что достаточно только поддаться панике и остановиться будет очень тяжело. Поэтому она шагала быстро, но все же не бежала.

Они прошли мимо лифтов, и Валерик мимоходом надавил на кнопку вызова. Марина лишь покачала головой, не останавливаясь.

Она толкнула дверь ногой, но та не поддалась. Огромная тяжелая дверь, с толстым, словно подернутым морозом, непрозрачным стеклом. Марина толкнула еще раз, понимая, что это бесполезно.

– Ну хорошо, – грозно сказала она, обращаясь непонятно к кому. – Хорошо.

Она двинулась к зимнему саду, к большому фикусу. Это казалось ей правильным – попытаться разбить стекло. Хотя…

Марина отбросила сомнения. Сначала она попробует, а уж потом посмотрит, что из этого получится.

Растения только казались растущими рядом, в общем газоне; на самом деле у каждого имелся свой отдельный горшок, замаскированный пластами дерна и пучками сухой травы. Марина ухватилась за фикус, чувствуя, как стебель трещит у нее в кулаке.

«Интересно, кто-нибудь из охранников меня сейчас видит?»

«Ну, и даже если видят, что с того? Наверняка у них своих забот хватает».

Она усмехнулась, глядя на мраморную крошку под ногами, и стала раскачивать толстый стебель. Фикус – вместе с горшком – сдвинулся с места. Марина нащупала края горшка и взялась за них, почувствовав резкую боль в сломанных ногтях на правой руке.

Она охнула, но только крепче сжала пальцы. Горшок медленно вылезал из земли. Марина запустила руку глубже в землю и взялась за влажное дно горшка. Наконец ей удалось извлечь его из газончика, Марина прижала его к животу и, сдувая выбившиеся пряди с лица, потащила фикус к лестничной двери.

Мысль о том, что она, должно быть, очень нелепо выглядит (в самые неподходящие моменты возникают такие пустяковые, ненужные мысли), промелькнула в голове и тут же исчезла. Марина взвалила горшок на плечо и последние метры пробежала, пытаясь придать своему массивному тарану хоть какое-то дополнительное ускорение. Когда до двери оставался всего один шаг, она резко оттолкнула горшок от себя, с замиранием ожидая, что сейчас случится. Она была готова услышать звон разбитого стекла, но… Горшок с глухим стуком ударился в стекло и раскололся пополам. Отскочив и рухнув на пол, половины его рассыпались еще на множество мелких черепков.

Марина сжала кулаки и вскрикнула – от отчаяния и обиды.

– Мам, – раздался спокойный голос сына. – Мам, может быть, поедем на лифте?

– А? – она тяжело дышала, обтирая испачканные в земле руки о белую блузку. – На лифте?

Казалось, до нее никак не мог дойти смысл сказанного.

– Мам, давай быстрее…

Она оглянулась и увидела, что Валерик, стоя на площадке, удерживает рукой открывшиеся двери лифта – завозившись с фикусом, Марина и не заметила, как он подъехал.

Она сделала два быстрых шага вперед. Кабина лифта стояла пустая, но Марина почему-то не решалась войти.