Башня

Глава клана ингушских Магомедовых – Иса Магомедов, жил в просторном новом доме на окраине Сортавалы. Четыре автомобиля с выключенными фарами проехали по темным улицам спящего городка. Три из них остановились довольно далеко от дома Магомедова, и только пикап «Наваро» подъехал ближе и встал в пятидесяти метрах от входа. Адам Магомедов залез в кузов пикапа, заправил в лентоприемник конец ленты на сто патронов. Была темная ночь. На небе сверкали тысячи звезд. Девять мужчин с оружием в руках двинулись в сторону дома, охватили его с трех сторон.

Магомедов навел ствол пулемета на белого мраморного льва, который стоял на постаменте у входа в дом. Где-то на улице завыла собака. Адам Магомедов стиснул зубы и нажал на гашетку. Ствол «браунинга» полыхнул огнем, голова льва разлетелась на куски. Адам прошелся по фасаду дома и сосредоточил огонь на двери. Чуть позже с трех сторон заговорили автоматы, ахнул ручной гранатомет. Стрельба продолжалась около минуты. Потом чеченцы вошли в дом и убили всех, кто там находился, включая детей, женщин и двух собак. Старший Магомедов был уже мертв. Его тело нашли в холле первого этажа. Иса Магомедов сжимал в руках «калашников». Ему отрубили голову и поехали к следующему брату…

Когда раздалась пулеметная стрельба, Робинзон и Братишка были уже на борту катера. Катер двигался к выходу из шхеры. Иван сидел на корме и слушал звук перестрелки.

Утром он проспал долго. Когда проснулся, солнце было уже высоко. Навскидку прикинул: около десяти часов, одиннадцатый. Иван сел, сразу увидел записку на столе: «Тов. Р., как проснетесь, загляните, пожалуйста, ко мне. С.». Иван оделся, умылся, побрился, постучал в стенку. Через полминуты пришел Братишка: чего стучишь?

– Мне нужно к Седому. Вызывает.

– Так иди.

– А как же..?

Братишка ощерил стальные зубы, произнес:

– А тебя, брателло, перевели на бесконвойный режим.

– Поздравляю, – сказал Седой, когда Иван вошел в его «кабинет». – Операцию вы провели блестяще. Можно сказать, по учебнику.

Иван не знал, как ответить, поэтому просто пожал плечами.

– Присядьте, – сказал Седой. Иван сел на табуретку. – Иван Сергеич, нам нужно поговорить.

– Я готов.

– Иван Сергеич, я хочу сделать вам серьезное предложение… Вы, наверно, догадываетесь, какое?

– Догадываюсь.

– Очень хорошо… И что же вы мне скажете?

– Прежде я хочу задать вопрос.

– Слушаю вас.

– А почему «Гёзы»?

Седой улыбнулся.

– Да, в общем-то, случайно получилось. Дело было так: когда организация еще только-только формировалась, в одной передачке Березовский высказался о нас следующим образом: шпана, деклассированные элементы, голодранцы… А Полковник в тот момент как раз перечитывал «Легенду об Уленшпигеле». Это одна из его любимых книг. А там, если вы помните, фламандские борцы с испанским владычеством называют себя «гёзы», что означает нищие… Полковник услышал Березовского и сказал: «Прекрасно! Значит – „Гёзы“»!

Иван подумал: каким, однако, причудливым образом пересеклись Шарль де Костер и БАБ.

Седой сказал:

– А ведь вы мне не ответили.

– Извините… Разумеется, да.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ, ОСОБЕННАЯ [17]

Северная Атлантика, платформа «Голиаф»

Вертолет заложил вираж. Земля осталась позади, внизу раскинулся океан. Он был насыщенного стального цвета. С севера катились длинные-длинные и совершенно одинаковые валы. А за ними, как погонщики за стадом, двигались айсберги. Солнце висело очень низко, касалось нижним краем горизонта. Частный «S-92» рубил лопастями воздух, шел на северо-восток. В комфортабельном, изготовленном по индивидуальному проекту салоне сидели двое – госсекретарь Соединенных Штатов Америки Каролина Хамилтон и Джозеф Апфель, помощник мистера S.D. Помощник, наклонившись к госсекретарю, давал пояснения:

– Именно здесь погиб «Титаник». Причем это произошло сто один год назад – в апреле тысяча девятьсот двенадцатого года.