Башня

На дне садка, среди спутанной, испачканной слизью травы, лежал зеленый подрагивающий комок плоти, по форме похожий на пончик с небольшим углублением в центре. Когда Найл ткнул в углубление палец, на секунду образовалось отверстие, тут же сомкнувшееся вокруг пальца, — прямо как рот. Внутри рта Найл успел различить заостренный зеленый язык. Доггинз высвободил палец с негромким чавкнувшим звуком. Воздух тотчас наполнился гнуснейшей вонью тухлятины.

— И что, благодаря ей шары летают?

— Да, я покажу.

Пройдя через комнату, Доггинз остановился возле продолговатого металлического резервуара, стоящего на столе в углу. Когда сдвинул с него крышку, к тухлятине добавился еще и запах гниющей растительности. Доггинз взял со стола ржавую посудину и окунул ее в резервуар. Обратно вынул ее, до половины полную крупных личинок, некоторые в пяток сантиметров длиной, а толщиной в палец. Все еще зажимая себе нос и морщась от запаха, Доггинз накренил посудину над комком-пончиком. Зев у того проворно раскрылся и жадно захлопнулся, поглотив извивающихся личинок. Воздух опять наполнился вонью тухлятины.

Доггинз бросил посудину.

— Брр! Давай быстрее отсюда.

Другие порифиды, кстати, теперь сами жались к стенкам емкости, видно рассчитывая поживиться.

Возвратясь в зал, они сняли самое верхнее полотнище и расстелили на полу там, где посвободнее. В развернутом виде шар в поперечнике насчитывал около пятнадцати метров. Найл впервые видел паучий шар так близко и разглядывал его с любопытством. Прежде его нередко занимала мысль, каким же образом паук удерживается под шаром. Теперь было видно, что под шаром крепится шелковистый мешок с плоским днищем. Мешок был рассчитан на крупное туловище, в нем легко бы могли уместиться двое или трое человек.

Сам шар был не круглый, а слегка овальный, состоящий как бы из двух опрокинутых друг на друга тарелок. Расстеленный на полу шар имел вид большого синеголубого диска, сбоку у которого находится десятисантиметровая веревочная петля с застежкой-скрепкой. Когда застежку потянули, шар сбоку начал раскрываться, словно распоротое рыбье брюхо. Найл был очарован, ему никогда не приходилось иметь дело с подобными приспособлениями. Внутри шара, прямо по центру, крепилась небольшая двустворчатая чаша, охваченная двумя широкими скобами.

— Вот сюда закладывается порифид, — указал Доггинз.

— Но как вы заставите его выделять газ?

— Заставлять и не потребуется. Они ненавидят темноту, поэтому стоит закрыть их внутри, как сразу начинают испускать свою вонь.

— А выходит газ через что?

— Здесь в нижней части имеется клапан. Помоги-ка вытащить эту штуковину наружу.

Сводчатые окна за ораторской трибуной выходили во дворик в центре здания. Полотнища выволокли наружу и расстелили на камне-плитняке. Доггинз сбегал и принес в садке порифида, которого вывалил в чашку, затянув ее скобами. Поскольку комок, судя по всему, лишен был способности двигаться, то скобы предназначались удерживать его скорее от падения, чем от попытки улизнуть. Затем шар заткнули и застегнули на молнию. Не успели закончить, как тот начал разбухать. Доггинз отыскал моток веревки и прихватил его к металлическому кольцу на плитняке. Пока он этим занимался, шар начал приподниматься над землей. Спустя полминуты он надулся уже полностью и, всплыв, держался метрах в десяти над землей на конце туго натянутой веревки. Найл попробовал потянуть, но шар, казалось, активно противился любой попытке стянуть его на землю.

— Как мы, интересно, будем в него залезать? — насмешливо фыркнул Найл.

— Сейчас покажу.

Уперев кулаки в бедра, Доггинз впился в шар взглядом, нахмурясь от напряженной сосредоточенности. Лицо запунцевело, жила вздулась на лбу. Где-то с минуту никаких сдвигов не замечалось, но вот шар начал жухнуть, сдуваться и пошел на снижение. Доггинз, испустив протяжный вздох, вытер выступивший на лице пот.

— Тяжелая работа. Но мне рассказывали, когда приноровишься, оно легче. Их можно заставлять поглощать собственный газ. Пауки так и управляются.

Шар уже снова надувался и готовился всплыть. Кто-то во весь дух мчался через зал. Через секунду во двор выбежал Милон.

— Там снаружи что-то затевается, распорядитель!

Возле окон парадной, держа наготове оружие, дежурили Уллик и Гастур. Окаймляющие здание газоны были все так же пусты, пустой была и обширная мощеная терраса перед главным входом. А вот на примыкающих к площади улицах проглядывалось безостановочное движение пауков и людей.

С верхотуры лестницы подал голос Ренфред:

— Они полностью обложили площадь. С крыши лучше видно.

За Ренфредом они пробежали на третий этаж, а оттуда через дверь на плоскую крышу. Отсюда открывался отличный обзор всей площади. Было видно, что окружающие площадь улицы запружены толпами. Тем не менее не чувствовалось, чтобы вся эта прорва собиралась выплеснуться сейчас на площадь; перед зданием царило спокойствие.

Доггинз нахмурился.

— Знать бы, что они там замышляют. Сдается мне, попытаются подлезть-таки к нам и накинуться.

Ренфред, похоже, нервничал:

— Наверное, придется пробиваться?

Доггинз покачал головой.