Башня Драконьей Кости

- Остались только "шакалы" - те, кто никогда не верил в "учение", на которых даже мятежные магистры не решились положиться. Их было мало, но только у них было оружие, и запуганные люди боялись им перечить. Прикрываясь "волей учителей", они творили любое зло, на которое только и были способны их мелкие души, и многие сносили эти унижения.

- Многие, но не все, потому что был Хомарп, который тогда начал действовать.

- И была Авьен, которая всегда была со мной. Моше, я вижу в твоих глазах ревность - поверь, она безосновательна. Я благодарен твоей даву за многое, что она для меня сделала, я ее вечный должник, но я бы никогда не позволил себе по отношению к ней нечто большее, чем просто дружеские чувство. И уважение. Она все это время никогда не забывала о тебе. Когда мы прятались в лесах, скрываясь от сбившихся в стаи "шакалов", когда мы громили эти стаи, освобождая людей, когда мы ловили доносчиков, которые спешили донести эти новости на юг - Авьен всегда вспоминала о тебе. Ее все время угнетала мысль, что же тут, в Хонери, с тобой происходит, жив ли ты, здоров, она молилась за тебя тридцати шести богам и просила послать тебе удачу. Да, Авьен, это правду, и не стоит ее скрывать.

- Хомарп стал "вождем", - несколько перевела тему покрасневшая от застенчивости даву, - он был идейным руководителем нашего движения, а я лишь поддерживала его, рассказывая людям правду. Мы старались не делать того, в чем винили "учение" - мы никого не казнили, а погибших в бою хоронили с почестями, хоть многие и считали эти почести недостойными. Мы никогда ничего у людей не отбирали силой, а лишь просили помочь тех, кто может это сделать. Потому за нами шли.

- Но все же я не рисковал назваться шираем, а Авьен - даву. Мы были людьми без прошлого, самыми опытными, но теми, кто дает совет, а не приказывает. И только когда настало время, прозвучал мой титул, а те, кто шли за нами, стали называться тадапами.

- Но до этого еще было лето, - вздохнула Авьен. - Тяжелое лето. Моше, мы слышали, что творилось тут. На севере было немного легче. Но лишь немного.

- Просто там намного меньше людей, - объяснил Хомарп, - но много лесов, где даже в самую лютую жару били редкие родники. Многие тоже страдали от жажды, от голода, но мы выживали, и ждали, пока придет нас час. А пока переняли тактику "учителей" - мы не давали никак о себе знать, и о нас забыли. Но мы знали о том, что происходит в мире. Знали, что Хонери пал, знали, что "учение" завладело многими умами, знали, что в центр и на восток Латакии пришли враги, и началась Шаули Емаир. Но мы были слишком слабы, нас было слишком мало, и мы все равно никому не могли помочь.

- Только о тебе мы ничего не слышали, Моше! Я очень боялась. Ведь неизвестность страшнее самых страшных новостей. Мы знали, что новая власть преследовала всех, кто был связан со старой, знали о страшных потерях в Пограничье, знали, что по всей Латакии идет охота за инакомыслящими. Страшная новость о казне магистра Иссы повергла наши сердца в грусть, но самая большая тревога была за тебя, потому что ты исчез, и никто не мог сказать, жив ли ты, или нет.

- Лишь потом к нам прибыл гонец от совета магов, и рассказал, что ты жив, здоров и готовишь врагам какой-то сюрприз. А еще попросил, чтоб мы наконец выступали - оказывается, Жан-Але, да прибудет он в вечном покое, тайком бывал в наших краях, и знал о происходящем. Я колебался, я думал, что время еще не пришло, но Авьен вынудила меня - она хотела поскорее встретить тебя, и мне стоило огромных трудов сдерживать ее порывы.

- Да, Моше, мне теперь стыдно - я опять думала только о себе, а не о том, что за нами идут изможденные люди, идут воевать против намного более сильных врагов, лишь потому, что поверили в наши слова. Я так много глупостей сделала за последнее время…

- Но другие твои поступки, Авьен, искупают любую вину, которую ты только сможешь себе придумать, - отрезал ширай. - Только благодаря тебе я остался жив, твоя мягкая речь убеждала людей больше, чем любые мои слова. Ты всегда была среди первых, и пусть в твоих руках не было оружия - твоя жалость к врагам дала нам больше, чем все мои воинские победы. Молчи, Авьен, ты еще успеешь сказать Моше свои слова - дай же мне докончить рассказ. Когда мы уже были на подходе, к нам вновь прибыл гонец от совета, и пообещал, что боя не будет. Он рассказал о том, что скоро пойдет дождь, и мы как раз к этому времени подойти к Хонери, потому что тогда мы победим без боя. И хоть для этого пришлось поспешить, сердца моих людей были переполнены верой, все ждали воды, падающей с небес, наши ноги налились силой, и мы пришли вовремя. Приверженцы "учения" сами сложили оружие, потому что увидели в дожде знак небес, а что было дальше ты, Моше, знаешь и сам.