Башня Драконьей Кости

Но вины ширая Пайача, как и других Воинов Пограничья, в этом не было. Просто никто даже представить себе не мог, что ширай батхара, орда орд, которой мы противостояли, еще далеко не все силы врагов. Ничего подобного этому вторжению не случалось. А даже если бы мы и знали, что так произойдет - сил удержать Границу все равно бы не хватило.

Мне тогда вспомнились слова Хомарпа про врагов: "в их поселениях царил хаос, как бывает у сильно напуганных чем-то существ". Наверно, этот страх и заставил их забыть обо всем, о внутренних разногласиях, которые наверняка царили в племенном обществе серых. И устроить этот грандиозный набег. Хотя его набегом сложно назвать. Это уже, переселение народов. Знающие люди примерно могли оценить, какая плотность населения врагов по ту сторону Границы. Они мне объяснили, что такую армию, как сейчас вторглась в Латакию, можно было получить, только собрав всех серых на тысячи километров вокруг. Враги не просто пришли убивать людей в ритуальном набеге, они пришли жить.

Стоять в "окружении" больше смысла не имел. После Катастрофы исчез сам смысл "окружения", и волевым решением Пайач отдал приказ - отступать. Все понимали, что другого выхода нет. Наше войско, это единственная сила на всю восточную Латакию, которая может хоть оказать хоть какое-то сопротивления их орде орд. Все понимали и то, что это "сопротивление" - условность, способная разве что задержать, но уж никак не остановить, и тем более не выбить прорвавших Границу врагов.

Но пораженческих настроений не было. Наоборот. Боевой дух был крепок, как никогда. Люди, шираи и тадапы, гвардейцы и аршаины, знали, что они идут на верную смерть, но это был их долг перед родиной. Враги никогда не брали пленных, и если их не задержать - серые не остановятся, пока не будет убит последний житель Латакии.

Координация действий у них была организована все же хуже, чем у нас. Отдельные прорывы никто, наверно, не координировал, и "окруженные" нами вражеские силы не знали, что их сородичи на севере и юге прорвали Границу. Только это нас и спасло - если бы враги были хоть немного умнее, и ударили нам в спину в тот момент, когда началось отступление, то, как признавали все, мы бы были разбиты. А так нам удалось уйти - разбив ночью привычные костры, мы, в полной тишине, покинули "окружение" и ушли на запад.

- Вот, наверно, удивятся враги, когда утром заметят, что их оцепление бежало! - бросил я.

- Совершенно не удивятся, - ответил Гоб, - а тут же бросятся в погоню. Они ничему не удивляются. Даже если мы все покончим жизнь ритуальным самоубийством. Это всего лишь облегчит им уничтожение Латакии, а удивления точно не вызовет.

- Откуда ты знаешь столько про врагов, Гоб? - спросил я.

- Да так, когда в пустыне на дереве от гаупайа прятался, делать нечего было, а тут умная книжка попалась…

Самое удивительное не то, что про книжку он соврал. Ну откуда могут в пустыне книжки взяться? Самое удивительное, что он действительно был в пустыне, и действительно прятался на местной "пальме" от целой стаи гуапайа. Они вообще одиночки, стаями не охотятся никогда, но Гоб, наверно, их достал. По такому случаю, они со всей пустыни собрались, чтоб наглым музыкантом полакомиться. Но Гоб мне потом эту историю рассказал, тогда нам не до этого было. Тогда мы, все шираи и аршаины, собрались на общий совет, и ширай Пайач держал свою речь:

- Катастрофа уже случилось. Мы не можем ничего изменить, и сейчас не время сожалеть о прошедшем. Рвать на себе волосы, - это я так условно перевел, конечно, местная фраза звучала по другому, потому что далеко не у всех местных жителей были волосы, - будем после победы. Сейчас же нам надо определить, как можно уменьшить те беды, что принесла с собой Катастрофа. Нас слишком мало, чтоб остановить врагов своими силами. И потому я хочу вынести на ваш суд одно предложение, которое внес многоуважаемый советник Латакии по чрезвычайным ситуациям, аршаин Моше. Оно заключается в следующем…