Башня духов

Проверила, нет ли поблизости зомби. Нет — Истван успел всё расспросить и уложил покойника обратно под гниющую крышку. А зарыть времени не хватило, помешала я. Это начинало пугать. Если Истван так старательно избегал встречи, разговора не выйдет: некромант банально не подпустит на версту.

— Истван, пожалуйста! — позвала я, стараясь разглядеть в сумерках знакомый силуэт. — Я по делу, сообщение принесла. Важное. Насчёт комиссии. Хотите, на бумажке запишу, под дверь подсуну?

Некромант меня игнорировал. Куда делся, ума не приложу. Я шла быстро, недолго, не успел бы Истван далеко уйти.

В отчаянье опустилась на корточки возле разрытой могилы. Неужели всё-таки придётся скитаться по ночному кладбищу?

— Истван! — во всю силу лёгких снова позвала я.

Кладбище стремительно погружалось во тьму, и разрытая могила уже не казалась такой мирной.

— Чего ты орёшь, глухих нет! — огрызнулись за моей спиной. — Ну, что надо?

Истван, словно вампир, возник из полуразрушенного склепа. В руках у него что-то белело. Внутренний голос твердил: кости, но я старалась не смотреть.

— Только-только пришло, из Сталиды. Вас в Академии ждут десятого числа, к полудню. В Зелёном зале.

Некромант кивнул, бросил ношу на листья папоротника и взялся за лопату. Видя, что я не спешу уходить, нахмурился:

— Иди, не мешай!

— Истван, я поговорить хочу, — робко начала я, сделав шажок вперёд.

— А я не хочу. Проваливай.

Грубит — это хорошо. Хуже, когда молчит и делает вид, будто меня нет.

Собралась с мыслями и начала издалека — с Вилмы. Точнее, с того, как она за ним ухаживала, как Истван с ней гулял, что о них говорили, что сама видела — словом, обрисовала ситуацию, в которой ни одна порядочная девушка на мужчину не взглянет.

Закончив, сделала паузу, которая как бы спрашивала: 'Я ведь права?'. Истван никак не отреагировал, повернувшись спиной, в свете огонька закапывал гроб. Комья земли гулко шмякались на доски.

'Теперь Бариций, — пробормотал некромант и вытащил из кармана потёртых штанов бумажку. — Ага, точно, Збивек Бариций. Свеженький, это хорошо!'.

Обидно стало: так мучилась, такую речь сочинила, а Истван не слушал, его только покойники интересуют. Да и не приснилось ли, не мог некромант питать ко мне нежных чувств. Шея прекрасно помнила его пальцы, колкостей, грубости и откровенного хамства тоже хватало.

Некромант отряхнул руки и лениво выровнял могильный холм. Край небрежно засунутой обратно в карман бумажки тускло белел в свете магического огонька.

— С плиты сойди.

А ведь и правда, я стою на надгробии.

Посторонилась, и некромант ловко привёл могилу в первозданный вид, даже увядшие букеты обратно положил. Значит, права, хоронили недавно.

Насвистывая, Истван подхватил с земли кости и убрал в сумку. Затем закинул лопату на плечо и пошёл в сторону реки. Я увязалась за ним, отчаянно пытаясь обратить на себя внимание. В конце концов, в сердцах крикнула:

— Мне тоже умереть, чтобы вы соизволили взглянуть? Знала бы, не приходила! Все твердят: успокой его, поговори, а он вполне счастлив.

— Терпеть не могу истеричек. Проваливай и не мешай работать.

Истван прибавил шагу и нырнул в кусты. Я припустила следом и со всего разбегу впечаталась носом в спину некроманта. Тот недовольно засопел и развернулся, подвесив огонёк напротив моего лица. Губы кривились, уголок рта чуть подёргивался.

— Объясняю ещё раз, медленно и доходчиво. Уходи. Молча.

— Истван, дайте же мне объяснить, наконец! — в отчаянье взмолилась я.

— Ты как Аранка: много шуму, мало ума. Что ты там объяснять собралась? На вопрос ответила, я понял. Всё.

Некромант отмахнулся, будто от назойливой мухи, и окинул взором могилы. Что-то его заинтересовало, раз нахмурился, подошёл и склонился над замшелой плитой. Проверила — никаких духов, всё тихо и мирно. Странно.

Истван занялся вторым 'клиентом', а я устроилась чуть в стороне, так, чтобы не попадаться некроманту на глаза, но и не терять его из виду. Смотреть на покойника тоже не хотелось, равно как вникать в ритуалы подопечных Сречи.

За эти полчаса успела трижды назвать себя дурой и прописать белладонну. Вот зачем, спрашивается, устроила сцену, чего после неё ожидала? Выставила себя пострадавшей, обвиняла Иствана в чёрствости. Точно, как Аранка. В итоге не успокоила, а ещё больше рассердила. Ну не желал он говорить, но не ушёл же, меня прогнал. Без рук, к слову. А я по извечной женской привычке требовала от Иствана внимания к своей особе и сердечных откровений.

Вспомнился разговор с Кристофом, и в голову стукнуло: я ведь некроманта поощряла. Дарил цветы — брала. Не пришла же с просьбой никогда так не делать, не отдала маме. То есть обнадёжила, а потом при всех, после признания… Ох, как плохо-то! Теперь в полной мере поняла, почему Истван так себя ведёт. Оставалось понять, как вести себя мне.