Башня грифонов

– А при том, что на дворе май! У меня экзамены на носу, самая жаркая пора, а тут этим чертовым домом нужно заниматься! А я вообще не представляю, с какой стороны к этому подходить! Петюнчик улетел в Куала-Лумпур на какой-то химический симпозиум, через неделю вернется – и что я ему скажу? Что даже не приступила к процессу? Даже не знаю, с чего начать!

Надежда растерянно молчала. Растерянность ее была вызвана тем, что она впервые в жизни слышала, чтобы Алка Тимофеева чего-то не знала или не умела. До сих пор она, не раздумывая, бралась за любое дело, каким бы сложным оно ни казалось, от плетения макраме до изучения японского языка, от печения кексов до разведения шиншилл. Но Тимофеевой собеседник был нужен только для того, чтобы слушать, говорить она могла за двоих, а то и за троих.

– Сунулась я в какую-то фирму, нашли ее по рекламе в Интернете. Так там на меня обрушили такую гору информации, засыпали какими-то современными терминами и цену загнули такую, что я чуть не упала. А когда я сказала, что мне бы что-нибудь поскромнее, без кинозала, крытого бассейна и вертолетной площадки, они облили меня презрением и буквально выставили за дверь!

Надежда Николаевна с трудом могла представить себе, чтобы Алку Тимофееву кто-то мог выставить за дверь. До сих пор она была твердо уверена, что Алка сама кого угодно скрутит в бараний рог, построит в шеренги и заставит маршировать под барабанный бой – сказывалась долгая тренировка на учениках. Но, очевидно, и правда попала Алка на крутую фирму.

– Знаешь, тут я тебе, пожалуй, могу помочь… – проговорила она неуверенно.

Та мысль, которая перед тем шевельнулась у нее в голове, приобрела определенные формы.

– Ты?! – недоверчиво переспросила Тимофеева. – Ты что – когда-нибудь строила загородный дом?

– Я – нет, но у меня был один знакомый… он архитектор, и работает… то есть работал в фирме, которая занимается именно тем, что тебе нужно: они строят загородные дома для немолодых интеллигентных людей, вроде вас с Петюнчиком.

Надежда остановилась, чтобы перевести дух. Следовало действовать очень осторожно, чтобы Алка ничего не заподозрила. Она отчего-то была очень против, когда Надежда занималась самодеятельным расследованием, в данном случае полностью солидаризуясь с Сан Санычем. Но если муж Надежды волновался за безопасность своей жены, то Алка считала, что Надежда просто мается дурью от скуки. И это несмотря на то, что несколько раз Надежда здорово ее выручала, а Петюнчика так просто спасла[1].

Нет, Алка все же удивительно упряма, что есть, то есть, тут с ней трудно состязаться.

– Да что ты? – спросила Тимофеева с живейшим интересом. – А что это за знакомый? Почему я о нем никогда не слышала? Почему ты о нем не говорила?

– Да не то чтобы знакомый, так…

– Ну, Надька, ты даешь! Тихоня-тихоня, а какие вещи раскрываются! Правильно говорят – в тихом омуте черти водятся!

– Да не болтай ерунды! – возмутилась Надежда, в глубине души радуясь, что Алкины мысли пошли не в ту сторону. Теперь-то уж точно она Надеждиному мужу ничего не скажет, заподозрив подругу в легкой интрижке. – Тебе вообще-то загородный дом нужен или просто поболтать хочется?

– Нужен, нужен! – посерьезнела Алка.

– Ну, тогда мы с тобой завтра же, не откладывая, идем в ту архитектурную фирму!

– Завтра не могу, – выпалила Тимофеева, – завтра у меня открытый урок, будут представители гороно…

– Ну, они же не до вечера у тебя будут. Сама же сказала, что Петюнчик через неделю вернется, так что откладывать нельзя. К пяти часам освободишься?

– К пяти? К пяти, наверное, освобожусь.

– Вот и хорошо. Оденься поприличнее, все же загородный дом заказывать идешь, а не собачью будку!

Надежда не зря предупредила подругу насчет одежды.

Алка Тимофеева, от природы наделенная более чем крупными формами, питала необъяснимую слабость к одежде вызывающе ярких цветов. В совокупности с ее большим ростом и внушительными объемами это производило сильное впечатление.

– Надень что-нибудь однотонное! – посоветовала Надежда Николаевна. – Никаких полосок, горошков или, упаси тебя бог, цветочков! Иначе я снимаю с себя всякую ответственность!

– Однотонное? – задумчиво протянула Тимофеева. – Но вообще-то весна на улице, хочется поярче…

– Однотонное! – строго отчеканила Надежда и тут же спохватилась: – И не дай бог, красное! А то я тебя знаю – вырядишься в красное, как пожарная машина!

– Мне идет красное, – заупрямилась Алка.

– Ага, как слону передник! – завопила Надежда. – Алка, все машины остановятся!

– Ну ладно, раз ты так считаешь… – согласилась Алка с явной неохотой.

Надежде показалось, что подруга сдалась слишком легко, но она не стала об этом задумываться. Она была занята другими, более насущными мыслями.

Она присела на диван, где развалился крепко спящий кот, и запустила руки в рыжую шерсть.

Вот за каким чертом она попрется снова в ту самую студию «Домострой»? Что она там сможет найти? Что сможет выяснить? И самое главное – зачем?