Башня из красной глины

Смирнова со всех сторон омывала волна неприязни. Казалось, эти люди готовы сожрать его живьем. Только дети и химик с Самсоновой упорно хранили молчание. Женщина по-прежнему смотрела в тарелку, не обращая ни на что внимания, Ксюша с Максимом, кажется, не очень понимали, что вообще происходит, а Бирюков во все глаза пялился на следователя.

— Найдутся люди, способные нас защитить и без вас! — заявил Самсонов, стараясь, чтобы это прозвучало веско и с сарказмом. Но у него не вышло, и, кажется, коллеги профессора это заметили.

Следователь с деланым равнодушием пожал плечами:

— Что ж, не хотите мне помочь, не надо — дело ваше. Если кто-нибудь захочет, чтобы его охраняли, пусть приходит в кают-компанию. Если нет — заботьтесь о себе сами. Но помните: я могу поймать убийцу и после того, как он совершит следующее убийство.

С этими словами Смирнов развернулся и пошел к выходу, чувствуя, как его спину буравят несколько пар глаз. Пассажиры за соседними столиками провожали его любопытными взглядами.

— Все тут же начали пялиться на наших голубков! — проговорил Дымин, едва полицейские оказались на палубе. — Они теперь в центре внимания. Представляю, как это нервирует!

— В чем-то они правы, — сознался Смирнов.

— Ты ожидал, что они откажутся сидеть в кают-компании?

— Удивился бы, если б кто-нибудь согласился.

Смирнов и Дымин отправились в кают-компанию. Остальные опера получили задание следить за учеными и по возможности не оставлять их без присмотра.

— Только не мозольте глаза, — предупредил их Смирнов. — Не надо заставлять их нервничать.

Они с Дыминым просидели в кают-компании до девяти, ожидая кого-нибудь из ученых, а потом пошли к себе. Приняли по очереди душ и переоделись.

— Чувствую себя новым человеком! — заметил Дымин, растягиваясь на койке.

— Я пойду на палубу, — сообщил Смирнов. — Подышу свежим воздухом.

— Давай.

Смирнов вышел из каюты, прошагал на нос и сел, подвернув под себя ноги. Он часто так делал дома, когда размышлял над очередным делом. Ярко освещенные иллюминаторы теплохода горели подобно огромным выпученным глазам чудовища — монстра, замершего в предвкушении новой жертвы.

Следователь закрыл на минуту глаза и очистил сознание от ненужных ассоциаций. Пришло время попытаться сопоставить факты — теперь, когда у него их было уже немало. Делать это сразу, в начале или даже середине расследования, бессмысленно — он знал это по опыту. Неизменно начинаешь подгонять версии и ударяешься в фантазии. Но сейчас ему казалось, что-то может получиться.

Смирнов открыл глаза и глубоко вздохнул. Так, что мы имеем?

Восемнадцать лет назад Марухин выходит из реабилитационного центра для самоубийц полный энтузиазма (что вообще-то не очень характерно для него) и создает лабораторию по изучению современных методов генной терапии. Он сам набирает себе команду ученых, но ему в этом активно помогает некое ведомство (вспомним, как был принят на работу Кожин). Почему? Очевидно, что Марухин должен был выполнять для него какую-то работу. Шпионить ему не за кем, зато он разрабатывает передовые методы генной инженерии. Скорее всего, задание, которое ему дает ведомство, связано с его работой. Что требуется от ученого? Почти наверняка Марухин посвящает в это своих коллег. Всех или нет — неизвестно. Они держат это в глубокой тайне.

Но четыре года спустя Самсонов (уж он-то, будучи правой рукой Марухина, должен принимать в работе, выполняемой для ведомства, непосредственное участие) выплачивает акушеру, принимающему роды у его жены, очень крупную сумму. За что? Очевидно, за некое нарушение закона, вероятнее всего, за подлог. Но зачем это нужно Самсонову? Что именно сделал для него Липин, что его за это убили? И почему Жеребин подозревает, что Самсонов надул ведомство? Смирнов чувствовал, что профессор провернул какую-то махинацию, — судя по всему, с ведома Марухина и Базарова, работавшего тогда в лаборатории химиком. Следователь чувствовал, что он близок к разгадке, что осталось совсем немного. Подлог, по-видимому, был связан с двойняшками.

Он встал и вернулся в каюту.

— Ну как, проветрился? — осведомился Дымин.

— Ага. Мозги проветрил.

В дверь постучали — негромко, но настойчиво. Полицейские переглянулись.

— Я открою. — Дымин встал с койки и распахнул дверь.

На пороге стоял Бирюков. Не дожидаясь приглашения, он вошел и замер, глядя на Смирнова. Вид у него был напуганный.

— Вы хотите плыть в кают-компании? — задал вопрос Смирнов, чувствуя, что пауза затянулась.

— Нет, — мотнул головой химик. — Я хочу поделиться с вами информацией. Возможно, она вам поможет.

— Садитесь. — Смирнов указал Бирюкову на стул. — Хотите коньяку?

— Не откажусь.

Дымин закрыл дверь и достал бутылку и стакан. Наполнил его на два пальца и протянул химику.

— Спасибо, — кивнул тот и выпил залпом. Стакан он оставил у себя и принялся крутить его в руках.

— Что вы хотите нам рассказать? — напомнил Смирнов.

— Могу рассказать, — медленно проговорил Бирюков, — а могу показать. У вас есть ноутбук?

— Найдется.

Химик вытащил из кармана флешку и протянул Смирнову.

— Что это? — спросил следователь.