Башня континуума

— А вы? Вы что, решили, что я уволю вас оттого, что вы отказались со мной пообедать? За кого вы меня принимаете? Уж не говоря о том, что я мог бы схлопотать за такие штуки серьезный судебный иск. За домогательства.

Ее щеки слегка порозовели.

— Да. Простите. Это все, конечно, страшно глупо, но я ужасно боюсь потерять работу. Это для меня все.

— Ваша работа?

— Да.

А как же муж. Дети? Любимая комнатная собачка? Подружки? Разные женские глупости вроде шляпок и перчаток? Кит не понимал, отчего ее слова настолько взволновали его.

— Идите домой, — велел он ей.

— Я не могу пойти домой… мне надо работать.

— Ваше рвение, как и заботы о голодающих, весьма похвальны, но уже очень поздно, гости сыты и довольны, а что касается душеньки Серафины, ей не до вас.

Леди Милфорд и впрямь уже была настолько накачана шампанским и Мыслераспылителем, что едва соображала — на каком свете находится. Вокруг нее толпились почитатели и воздыхатели, заглядывая глубоко в декольте ее персикового платья в облипку.

— Ой… вы думаете, я правда могу пойти домой?

— Да. Идите. Нет, сардины оставьте… они еще могут понадобиться голодающим.

— Ой! Извините. Спасибо. До свидания.

— До свидания, — вежливо отозвался Кит.

Миссис Заботы о Голодающих покинула его, и он с легким сожалением проводил взглядом ее ножки. Потом немедля Кит дал себе строжайший зарок больше никогда и ни за какие коврижки не являться на перфомансы и прочие светские мероприятия без законной супруги. Потом Кит выкинул все это из головы и погрузился в мысли о по-настоящему важных и серьезных вещах.

Он стал думать о Копилке.

Он любил это здание. Страстно, неистово любил. Кит унаследовал эту любовь с текущей в его жилах кровью, и она жила глубоко в его сердце. И оттого его доводило до полнейшего исступления, когда это чудесное создание, это грациозное существо (а он не воспринимал Копилку иначе, как живое существо) использовали в качестве трамплина в вечность.

Да. Трамплин в вечность. Звучит паршиво. Будто заголовок статьи в дрянной бульварной газетенке. И все же, факт оставался фактом — Копилка притягивала самоубийц всех мастей, всех степеней сумасшествия и отчаянья подобно магниту. Самоубийцы открывали окна, забирались на подоконники и с ужасной высоты прыгали вниз.

Надо заметить, что Копилка превратилась в трамплин в вечность с того момента, как была построена, причем это был расхожий и общеизвестный факт в ряду прочих расхожих и общеизвестных фактов. Просто все знали, что подобное случается, как знали, например, что зимой идет снег и холодно, а весной распускаются цветы и щебечут птички.

Кит тоже знал об этом, разумеется, но до какого-то момента воспринимал проблему теоретически и отвлеченно… до тех пор, пока ему не исполнилось девятнадцать. Тогда отец официально ввел его в совет директоров Корпорации и назначил своим заместителем. Еще через два месяца после того радостного события Кит получил свой экземпляр отчета по самоубийствам в Копилке.

Документ был снабжен грифами СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО и СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО и составлен в трех экземплярах. Один отправлялся начальнику службы безопасности Корпорации. Другой — директору Правления Делового Центра. И третий — совету директоров «Ланкастер Индастриз». Итого, о содержании документа были, в общей сложности, осведомлены двадцать пять человек, все — высшие должностные лица Корпорации, причем за разглашение сверхсекретной информации им грозили невероятные штрафы, увольнение и чуть ли не пожизненное тюремное заключение.

Кит внимательно изучил свой экземпляр отчета. От прочитанного у него волосы на голове зашевелились. Получалось, что каждый стандартный год в здании происходит не меньше сотни самоубийств, то есть — одно каждые три дня. Порой случались периоды затишья, довольно длительные, протяженностью в несколько месяцев, которые сменялись тем, что в документе было обозначено лукавым словосочетанием «суицидальные волны».

Киту и прежде было известно о подобного рода несчастных случаях в Копилке, но он и вообразить не мог, что их столь чудовищно много! То была запретная тема, которая никогда не обсуждалась в их семье. Более того, это была одна из тех вещей, которую, как очень быстро обнаружил Кит, было не принято обсуждать вообще где-либо, даже за стенами Копилки, а, тем более, внутри ее, а, тем более, между руководителями высшего звена. Каждый, кто работал в Копилке… работал на нее… будто вступал в тайный клуб под названием «Здесь Ничего Особенного Не Происходит».

И большинство из них действительно верили в это.

Не удивлялись.

Не ужасались.

Принимали вещи такими, какими они были. То есть сотню самоубийств в год.

Кит не знал, как такое возможно. Служба безопасности Делового Центра была укомплектована профессионалами высочайшего уровня. Случайных людей сюда не брали. Уж не говоря о том, что стены, потолки и коридоры были нашпигованы камерами слежения. Были приняты решительно все меры для предотвращения… подобных несчастных случаев. Тем не менее. Практически каждую неделю какой-нибудь идиот умудрялся взобраться на подоконник и сигануть вниз.