Башня континуума

По неведомым причинам старший брат не казался Виктории скучным, хотя Кит как раз был скучен до невозможности. Он был женат. Он с отличием закончил университет. Он уже вовсю работал во благо фамильного процветания. Он бегал трусцой по утрам и обливался ледяной водой. Его носки были аккуратно рассортированы не только по цвету, но и по дням недели. Каждое воскресенье они с Терезой исправно посещали церковные службы. Кит был до такой неимоверной степени положительным и добропорядочным молодым человеком с твердыми убеждениями и ясными глазами, что при встрече со старшим братом Дэниэлу всякий раз хотелось ущипнуть того за локоть — чтобы этот придурок уже проснулся, наконец.

— Утром этот придурок сказал, что будет к восьми вечера. Значит, уже скоро должен быть.

— А глупая курица?

— Собирается.

Виктория велела прислуге отнести покупки к себе в комнату, плюхнулась в кресло, забросила ногу на ногу, полюбовалась своими безупречными коленями в телесных шелковых чулках, выпила рюмку мятного ликера, выкурила сигарету, потом принялась хихикать.

— Собирается… вот же курица! Тереза с утра собирается. Это ведь просто ужин, даже не по особому поводу. Все платья наверняка перемерила. Говорила же я бедному котеночку, чтобы не женился на ней, я его предупреждала. А он, знай, твердил мне, что любит ее. Он! Глупую курицу! Любит! Вот умора!

— Что смешного, — спросил Дэниэл угрюмо.

— Ну, это как поскользнуться на банановой кожуре и сломать шею, — сказала умненькая Виктория, — или получить тортом в лицо и умереть от разрыва сердца. Глупость ужасная, но страшно смешно. Хотя… что ты понимаешь. Если тут кто-то и придурок, так это ты.

— А ты шлюха.

— Поросячий поросенок.

— Старая, потасканная шлюха!

— Свинячий поросенок…

Они могли продолжать в том же духе долго, ничуть не уставая, но с работы как раз вернулся старший брат и испортил им все удовольствие.

— Вы с ума посходили? Вас обоих на улице слышно. Где Тереза?

— Собирается, — сказал Дэниэл.

— Причем тут я? Я тут не причем. Поросенок начал первый, — надменно обронила Виктория.

Кита в данный момент мало интересовали проблемы свиноводства.

— Почему она только собирается? Я же ей велел быть готовой к тому времени, как я вернусь. Мы опоздаем.

Кит привычно брюзжал под нос, вполголоса, но Терри чудом расслышала его со второго этажа.

— Дорогой, извини, я еще минутку.

— Виктория, заинька, иди, помоги ей, пожалуйста, не то я прямо здесь и сейчас сойду с ума.

— Да, милый, — промурлыкала Виктория, чмокнула старшего брата в щеку и убежала. Кит сел в кресло, вытянул длинные ноги, достал бархотку, почистил ботинки, выпил рюмочку бренди, выкурил сигарету, после чего его немного отпустило, и он решил побеседовать по душам с младшим братом.

— Как твои дела, Даниил, голубчик.

— Отвали! Придурок!

— Тебе еще не надоело отжиматься? Хочешь, пойдем с нами.

Дэниэл представил себе тихий, респектабельный вечерок в компании респектабельных приятелей старшего брата и их фешенебельных подружек и жен. И будут они есть фешенебельные блюда, запивая респектабельными напитками, и вести респектабельные разговоры о фешенебельных и респектабельных вещах вроде политики, Бога и фондовой биржи. Кошмар. Лучше сразу умереть.

— Нет!

— Зачем так громко кричать?

Дэниэл собрался улизнуть, но Кит поставил брата навытяжку и прочитал мораль, которую Дэниэл привычно пропустил мимо ушей. Он и сам знал, что вконец забросил учебу, шатается со своими отвратительными дружками и, если так будет продолжаться и дальше, то непременно окончит жизнь в тюрьме или в сточной канаве.

— Ты понял меня? Поросенок!

— Да.

— Ты всегда говоришь, что все понял и больше не будешь, а потом берешь и делаешь все то же самое. Кем ты себя возомнил? Раскольниковым? Серьезно, дружочек. Не пора ли взяться за ум? Если ты о себе не хочешь подумать, подумай хотя бы об отце.

Дэниэл уже давно подумал и составил мнение об отце. Далеко не самое лестное.

— Старый козел.

— Да… отец не сахар… характер у него тяжелый… и рука тяжелая… бедный старичок… но он наш отец, и мы должны относиться к нему с подобающим уважением.

— Да? — протянул Дэниэл с довольно-таки оправданным скептицизмом. — Ладно. Как скажешь. Я могу теперь идти?

— Нет, не можешь, я еще не закончил наш разговор.

— Что ты ко мне постоянно цепляешься?

— Знаешь, Дэнни, будь это не ты, а кто-нибудь другой, я бы не стал к нему цепляться. Я бы махнул рукой и позволил ему и дальше гробить свою жизнь. Но ты мой брат.

— И что?

— Я вроде бы люблю тебя и так далее.

— Ну? И что?

Кит тяжело вздохнул.