Башня. Новый Ковчег-2

В столовой все суетились вокруг генерала. Тот сидел за столом в кресле, чуть завалившись на один бок и, явно, был без сознания. Кир заметил неестественно запрокинутую голову Алексея Игнатьевича и правую руку, безвольно повисшую так, что сухие пальцы старика почти касались пола. Тут же, рядом с креслом, валялся дневник, та тетрадь в чёрном переплете, которую Вера пошла относить деду. Наверно, генерал уронил её, и она упала, раскрывшись на середине — жёлтые, в пятнах времени страницы странно выделялись на тёмном полу.

Кир перевёл взгляд на стол. По гладкой столешнице расползалась хрустальная лужица воды из упавшего стакана, медленно подбираясь к краю стола, рискуя пролиться тонкой струйкой прямо на валявшийся на полу дневник.

Все эти мысли — про дневник, упавший стакан, из которого генерал должно быть пил прежде, чем потерять сознание — пронеслись в голове Кира, одна за другой, и он вдруг осознал, что думает совершенно не о том, о чём надо. К тому же он только сейчас заметил, что всё ещё держит Нику за руку. Или она его. Её тонкие пальцы крепко сжимали его ладонь, ногти больно врезались в кожу, но отпускать её не хотелось.

— Вера, что случилось?

Ника сама выпустила его руку, шагнув навстречу подруге. Та не ответила и даже не обернулась. Вера стояла на коленях перед дедом, вцепившись в него и беспрестанно повторяла, словно заведённая:

— Дед, да что с тобой? Дед…

Марк, растерянно моргая, стоял тут же, не зная, что предпринять, и только один Степан, казалось, не утратил самообладания.

— Марк, помоги мне!

Но от Марка было мало толку.

— Чёрт! — Степан обернулся, ища взглядом, к кому ещё можно обратиться. — Эй, ты… Кирилл! Иди сюда.

Он махнул Кириллу рукой, подзывая.

— Давай, его надо положить на пол. Вера, отойди. Да отойди же!

Но Вера никак не желала отцепляться от деда. На помощь пришла Ника. Она присела на корточки, что-то быстро и тихо заговорила подруге, легонько поглаживая её по плечу, и Вера наконец отпустила руку генерала, которая тут же упала, гулко стукнувшись о ножку кресла.

Кир со Стёпкой осторожно уложили Ледовского на пол. Степану пришлось прикрикнуть на застывшего истуканом Марка, и тот, очнувшись, расчистил им место, убрав в сторону мешающие стулья и чуть отодвинув стол. Степан, положив пальцы на запястье генерала, пытался прощупать пульс. По его напряженному лицу Кир видел, что дело плохо.

— Что вы делаете?

На пороге показался тот мужчина, с которым пришёл генерал. Юра… кажется так его называл Ледовской… Красное лицо мужчины ещё больше покраснело, а на лбу поблёскивали крупные бисеринки пота.

— Что вы делаете? — повторил он. Его голос сердито дрогнул. — Я уже позвонил врачам, они сейчас будут, с минуты на минуту.

— У него нет пульса! — Степан поднялся, немного двинулся вперёд, преграждая мужчине дорогу. — Надо сделать непрямой массаж сердца. Я смогу. Я учусь на врача, а он… — Степан мотнул головой в сторону Кира. — Он медбрат. Вы не мешайте нам. Пожалуйста.

Голос Степана звучал твёрдо, и та сила, которая слышалась в негромко произнесённых словах, заставила взрослого, но явно потерявшего самообладание человека, отступить перед в общем-то мальчишкой, который по возрасту годился ему в сыновья.

Степан действовал и распоряжался уверенно, как будто он всю свою жизнь только и делал, что оказывал первую помощь потерявшим сознание людям или даже вот таким, как генерал, уже не дышащим и не подающим никаких признаков жизни. Кир смотрел в застывшие стеклянные глаза Ледовского — он уже видел такое однажды, когда умер Вовка Андрейченко — силился отвести взгляд от этих стеклянных бледно-голубых глаз и не мог. Кирилл понимал, что помощи от него, скорее всего, не больше, чем от Марка. Он растерялся и то бестолково суетился, то застывал, не в состоянии даже дотронуться до тела человека, чьё сердце уже не билось.

— Кирилл, надо подложить ему что-то под затылок, — Степан завертел головой, ища что-то подходящее.

Кирилл вдруг понял, что Степан хочет сделать.

— Погоди!

Он стащил с себя рубаху, не обращая внимания на то, что остался в одной майке, быстро скатал валик и осторожно подсунул его генералу под голову.

— Отлично.

Степан, положив ладонь левой руки генералу на грудь, со всей силы ударил по ней кулаком правой. И почти сразу после этого нащупал пальцами сонную артерию на шее, проверяя пульс.

— Что?

Кажется, это прошептала Ника, но Степан даже не обернулся. Он смотрел на Кира. Его лицо было совсем близко, так, что Кирилл мог различить едва заметные зелёные крапины в серой радужке глаз. Он всё понял. Тревога, мелькнувшая в серьёзных глазах Степана, уступила место сосредоточенности.

— Ты делал когда-нибудь искусственное дыхание? Рот в рот?

Кир молча помотал головой. Такому его ещё не учили.

— Это на самом деле просто. Ты будешь вдыхать в рот пострадавшему воздух. Через каждые мои пять нажатий. Запомнил? Я нажимаю на грудину пять раз, ты вдыхаешь.

И Кир опять молча кивнул.

* * *

— Мне кажется, мы всё делали правильно. Как надо.

Степан обхватил голову обеими руками, запустив пальцы в густые чуть вьющиеся волосы. На Кира он не глядел.