Башня. Новый Ковчег 3 (СИ)

Мысль о предстоящем удовольствии толкнула его, он почувствовал, что заводится, и ему потребовалось приложить усилие, чтобы призвать себя к порядку и спокойствию. Да, действовать надо быстро, но ни в коем случае не торопиться и сохранять голову ясной. Сейчас слажать нельзя. Игра вступила в финальную фазу, и чтобы выиграть — а проигрывать Антон не собирался — надо подготовить всех остальных участников и подготовить так, чтобы каждый сыграл свою партию, как по нотам. Теперь, наконец-то, Антон держал в руках все нити, оставались детали, но их он доработает по ходу, в этом сомнений не оставалось. Продажная девка Фортуна была на его стороне, козырь не подвёл — Савельев действительно выжил, вот же непотопляемый мужик, чёрт ему ворожит, что ли. Но и это лишь дело времени, осталось совсем чуть-чуть.

План, который зародился вчера вечером, сегодня в течение долгого насыщенного дня постепенно обрастал деталями, уточнялся, вырисовывался всё чётче и чётче и, наконец, принял почти законченный вид. Все обрывки информации увязались между собой, всё сплелось в один связный узор. И даже сведения, казавшиеся ещё днём бестолковыми и совершенно ненужными, о том, что Ставицкий никакой не Ставицкий, а безродный подкидыш, сейчас не просто пригодятся, а сыграют свою решающую роль.

Последние несколько дней он много думал. Крутил так и эдак и пришёл к единственному выводу — надо выходить на сцену самому. У хозяина не было не единой причины оставлять его, Кравца, в живых. Уже сам факт, что его тело не остывает в холодильной камере, дожидаясь своей очереди в крематорий, было несказанной удачей. Ясно, что недалёкий Богданов в Совете устраивает Ставицкого намного больше, чем опасный Кравец, слишком много знающий о том, каким путём Ставицкий подбирается к власти — пока ещё только подбирается. Что ж, будем думать, что и не подберётся. Антон недобро улыбнулся и быстро в уме принялся переставлять фигурки членов Совета.

А что? Пожалуй, он тоже оставит в Совете Богданова. Тот предсказуем, туп и управляем. К тому же, Антон уже давно подсуетился и много чего знал о нынешнем главе административного сектора. Богданов был жаден до денег и ещё при Литвинове не брезговал брать по мелочи, а уж когда пролез наверх, так и вовсе потерял всякую осторожность. Так что, пусть сидит пока. Антон больше не претендует на его должность. Прежний план отменяется — пошла другая масть.

Кравец почувствовал, что бледнеет. В горле застрял нервный смех.

Конечно, он боялся, да ещё и как. Но понимал, что выхода нет. Ставицкий, придя к власти, с ним церемонится не будет. А ставить на выжившего Савельева (мелькнула вчера и такая мысль) — ещё опасней. Да и свою дочь Павел Григорьевич ему никогда не простит. А значит, надо действовать по-другому.

В последнее время он, как знал, собирал информацию о действующих членах Совета. Внимательно изучал каждого. И теперь был уверен — опасность для него теоретически могут представлять только двое. Их тоже надо будет убрать в ближайшее время. Старый Величко — этого проще устранить физически, Кравец ещё успеет подумать, как. Скорее всего что-то простое и замаскированное под естественную смерть, благо, старик не отличается богатырским здоровьем, Антон специально интересовался. Да и возраст почтенный, никто не удивится его скоропостижной кончине. Второй — глава сектора здравоохранения, мерзкий хлыщ Мельников. С этим придётся повозиться. Но об этом он подумает немного позже. С остальными Кравец особых проблем не видел. Серая масса, озабоченная тем, чтобы удержать своё место под задницей. Эти пойдут за тем, кто окажется на коне. Ставицкий верно рассчитал. Вот только с коня придётся слезть, дорогой хозяин. Боливар не выдержит двоих — мелькнула подзабытая цитата то ли из какой-то книги, то ли из старого фильма.

Перекатывая в уме эти мысли, Антон сам не заметил, как очутился перед дверями квартиры Юры Рябинина — вызывающе роскошными, помпезными, из цельного массива дерева, кричащими о богатстве и высоком положении тех, кто тут жил.

Именно здесь Антону и предстояло разыграть свою последнюю карту. Убедить — переманить на свою сторону Рябинина, трусоватого, безвольного, придавленного крепким каблуком жены. Рябинина, за спиной которого стояла неумолимая сила — армия.

***

— Добрый день, Антон Сергеевич, проходите, пожалуйста.

Дверь ему открыла вторая горничная, кажется, её звали Нина, высокая, худая, с короткими седыми волосами. Улыбнулась вежливо, приподняв уголки небольшого аккуратного рта, но при этом в глазах скользнула лёгкая тень брезгливости — подобное выражение Антон привык наблюдать на лице Натальи, Юриной жены, и Нина явно копировала свою хозяйку.

Горничная провела его сразу в столовую. Шла, не оборачиваясь, прямо держа широкую спину, обтянутую коричневым форменным платьем, а Антон молча следовал за ней, на ходу ещё раз прикидывая, что он имеет и с какой карты лучше зайти первой.