Башня. Новый Ковчег 5

И Сашка начал рассказывать, как так вышло. Почему он теперь не Поляков, а какой-то Бельский, и почему его, вытряхнув пусть и из аккуратной, но старой одежды, впихнули во весь этот гламур (так, кажется, говорили ещё до потопа) и в другую, такую ненужную ему жизнь. Сбиваясь, он описывал свою новую мать, Анжелику, безразличную ко всему, которой он, Сашка, совсем не нужен, свою теперешнюю работу на побегушках у Марковой. Ника слушала очень внимательно, не перебивая, пока вдруг до Сашки не дошло, что он тут пришёл и жалуется и кому — Нике, взятой по сути в заложники. Чёрт! Он мысленно обругал себя последним ослом и тут же жалобно посмотрел на Нику.

— Да это неважно. Скажи лучше, ты сама как?

— Как? — Ника обвела взглядом свою комнату. — Не видишь, что ли, как? Сижу тут… взаперти.

Она произнесла это зло и замолчала, закусила губу, и в её серьёзных и сердитых глазах блеснули слёзы. Сашка угадал, по кому эти слёзы, а она, поймав его догадку, тихо произнесла:

— Ты уже знаешь.? Про Кира? Они его…

Теперь заговорила Ника. Сашка опустился на соседнее кресло, хотя она и не предлагала ему сесть, и слушал внимательно, наверно, так же внимательно, как она только что слушала его. То, что она говорила, он примерно знал: частично со слов Стёпки, частично догадавшись сам. Как её вызвала Лена Самойлова, соврав, что это Кир её зовет, как её схватили, бросили в ту комнатку, с Киром, как они ждали там своей участи, и Кир ей всё рассказал: про отца, про АЭС, про него, Сашку. И как потом пришёл Кравец с отморозками, и как они били Кира, и как в самый ужасный момент ворвались военные с «этим». Сашка понимал, про кого она говорит, употребляя слово «этот» — их новый Верховный и Никин дядя Серёжа.

— …а потом этот приказал его застрелить, Кира, и…

Сашка уже хотел прервать её, сказать, что Кир тогда выжил, что он был ещё жив, когда они нашли его со Стёпкой там, на тридцать четвёртом, и что Стёпка потом пошёл его искать в больницу. Он уже открыл рот и тут же захлопнул снова, подумав — а зачем? К чему ей знать, что он ещё жил? Дать ложную надежду и тут же отнять? Какая, в сущности, разница, умер Кир сразу после полученной пули или ещё жил несколько часов. И Сашка промолчал. Ограничился только тем, что сказал:

— Мы были там, в той комнате на тридцать четвёртом. Когда уже всё было кончено. Мы со Стёпкой… прости, Ника, мы не успели.

— Были там? — удивилась Ника. — Со Стёпой?

— Ну да, Стёпка заволновался, что ты ушла с этой Леной, прибежал в больницу, к отцу, за помощью. Но… в общем, когда мы до туда добрались, там были только… ну ты понимаешь. А потом появились военные, целая группа, — тут Сашка вспомнил о майоре Бублике, который только что встретил его в квартире Савельевых. — Там был этот, майор Бублик, он нас со Стёпкой и арестовал. Ну, такой толстый, смешной, всё шуточками-прибауточками сыплет. Я на него только что тут наткнулся, в прихожей. Он меня то ли не узнал, то ли не придал значения.

— Бублик? А, этот… Он тут главный, заходит каждый день, иногда по нескольку раз, проверяет охрану, а вообще тут постоянно трое. И ещё такой… страшный, полковник Караев, он тоже бывает, обычно вместе с этим. Этот вообще живёт тут, урод, спит в папиной спальне. А Караев, это он тогда стрелял в Кира. Я не могу его видеть, когда он заходит. Меня просто мутит от ненависти. Гады, какие они все гады, и Бублик этот, и охранники, и убийца Караев, и этот. Если бы ты знал, Саша, как я их ненавижу, их всех…

Внезапно Никин сердитый взгляд остановился на Сашке, и в нём мелькнуло недоверие.

— А ты, Поляков, или как там теперь тебя, ты как тут оказался? Почему тебя ко мне пустили? Или ты теперь с ними? Да? А, ну конечно, теперь у тебя появилась богатая мамочка…

— Зачем ты так? — спросил Сашка. Никин вопрос его смутил, но вовсе не из-за того, что Ника заподозрила его в предательстве. Просто, как ей объяснить, что он тут в совершенно дурацкой роли то ли жениха, то ли кобеля-производителя, потому что её чокнутый дядя решил устроить из Башни питомник по разведению отпрысков благородных фамилий, а они с Никой, так уж получилось, и есть эти самые, благородные отпрыски.

Ника всхлипнула и опустила глаза.

— Прости. Я просто подумала…

— Это ничего, ничего, — торопливо заговорил он, стремясь её утешить. — Я всё понимаю. Я не сержусь. Ника, ты лучше скажи, может, тебе что надо? Твой дядя думает, что я с ним заодно, я смогу договориться, если вдруг…

— Саша! Ты что, не понимаешь, что мне надо? — в голосе девушке зазвенела злость. — Не понимаешь, зачем они меня тут держат? Они меня как наживку тут держат, чтобы папа… Они каждое утро приводят меня в папин кабинет и заставляют ему говорить что-то. Чтоб он знал, что я жива, что я у них. Понимаешь? Пока я тут, папа вынужден делать то, что ему скажут. А он сейчас там, внизу, он станцию запускает. Чтобы все в Башне выжили! Сейчас это — самое важное. Ты понимаешь, Саша? Папа не должен делать то, что этот ему говорит. Потому что этот, он же псих ненормальный! Я должна отсюда сбежать! Просто обязана! Ты же мне поможешь? Да?