Башня преступления

В колониях нельзя ничего оставлять «на потом», таково правило. Перед отъездом необходимо уладить все дела. Не потому, что люди в колониях нечестны, Боже упаси, просто море слишком широко.

Стоит кому-нибудь оставить некое имущество на попечение поверенных, власть последних становится подозрительно неограниченной; всем же нужно на что-то жить.

Боже мой, я не хочу очернить колониальных юристов! Среди них, наверняка, попадаются святые, но сколько я себя помню, я всегда слышал о темных делах, чаще всего это были истории о жителях колоний, разоренных собственными поверенными.

На Сент-Доминике больше белых убили стряпчие, чем негры.

Антуан Лабр собрался с такой поспешностью, что, взяв с собой в дорогу лишь двести тысяч франков, отдал необходимые распоряжения относительно имущества ловкому и пронырливому юристу, а сам вместе с семьей погрузился на корабль и отбыл во Францию.

Поль родился на море.

Рождение Поля пробудило в жене Антуана истинные материнские чувства.

Она по-своему любила Жана, красивого десятилетнего мальчишку, похожего на нее, но на Поле она совсем помешалась.

Ее муж был удивлен и обрадован одновременно, надеясь, что у него, в конце концов, появилась настоящая жена, а не очаровательное и редкое растение, цветущее исключительно в домашних условиях.

Они приехали в Париж во время второй Реставрации. У Антуана Лабра был поистине благородный характер. Он посчитал своим долгом отказаться от почестей при Дворе в пользу более достойных и не принял участия в дележе лакомого пирога королевских наград, весомость которых всеми так преувеличивается. Его единственным желанием было поступить на военную службу, где он впоследствии получил достойный чин.

Действительно, жизнь во Франции складывалась поначалу очень хорошо.

Дети росли. Маленький Поль становился все красивее, любовь к нему матери – все сильнее. Очаровательная баронесса была теперь очень далека от своих бывших подруг, с которыми она так любила играть в ту островную игру, название которой я не помню. У нее вошло в привычку никуда не ходить и целыми днями сидеть у колыбели своего второго сына.

Вскоре Антуан Лабр получил от своего поверенного в колонии две тысячи луидоров с просьбой не забывать об уплате прошлых долгов. Однако это случилось всего лишь один раз.

Всем известны подобные истории; каждый встречал на своем веку бывшего колониста, переоценившего заслуги своего поверенного. Все знают, что такой колонист находит во Франции нового достойного юриста, который берет в свои руки все его дела. Ведь у колониальных служб нет монополии на благодетель.

И начинается дуэль двух ловких и умелых сутяг, все удары которой испытывает на себе их общая жертва.

Вот такого достойного юриста и повстречал Антуан Лабр. Это был молодой человек по имени месье Лекок, не простой адвокат, а прямо-таки колдун, хитрец, каких днем с огнем не сыщешь. Его контора всегда была полна посетителей. Все высшее общество обращалось к нему за советом по самым деликатным вопросам. Месье Лекок знал толк в своем деле, и люди отзывались о нем с уважением.

Правда, ему была свойственна некоторая грубость, но это было модно тогда. Всякий буржуа, представлявшийся профессионалом своего дела, стремился соединить деловитость и безупречный внешний вид с резкостью, граничащей с грубостью.

Антуан Лабр имел счастье встретить месье Лекока в 1825 году, на следующий день после пережитого им страшного разочарования, а выражаясь точнее – жуткого потрясения.

Его колониальный поверенный только что прислал ему очень грамотно составленный окончательный расчет, согласно которому он, Антуан Лабр, не только не мог ничего получить от наследства жены, но оставался должен значительную сумму.

За десять лет, благодаря заботам и стараниям того самого умелого и пронырливого юриста, бесконечные процессы и выплаты издержек по шестьдесят тысяч франков каждая составили дефицит на сумму в пятьдесят тысяч франков.

Месье Лекок тогда еще только начал свою практику, переехав в Париж из глухой провинции. Откуда именно – никто не знал, да и узнавать не пытался. Месье Лекок еще не гнушался мелкими делами; ему нравилось общаться с титулованными особами. Не забывая давать барону прекрасных советов, он стал постоянным гостем баронессы, которая постепенно сумела заменить ту проклятую карточную игру, название которой я запамятовал, на другие игры, более известные во Франции.

Она уже больше не была ветреной девчонкой, ее беспокоило будущее маленького Поля. Но она была игроком до мозга костей, как большинство подобных натур. А игра – это всепоглощающая страсть людей беспринципных, бездарных и безразличных к судьбам других.