Башня Зеленого Ангела

Почва под ним внезапно подалась, и Саймон стал падать в рыхлую землю. Он попытался схватиться за крошащуюся стенку туннеля и на мгновение удержался на вытянутых руках, но ноги его продолжали уходить в мягкую землю. Он был уже по пояс погребен в ней. Один из факелов выпал из его руки и лежал, шипя, на влажной земле, всего в нескольких ладонях от его ребер. Второй был прижат его рукой к стене туннеля, и Саймон не смог бы выронить его, даже если бы захотел. Он чувствовал себя странно опустошенным. Страха не было.

— Бинабик! — крикнул он. — Я провалился!

Пытаясь освободиться, он чувствовал, что земля движется под ним как-то странно, словно песок под отступающей волной.

Глаза тролля были так широко раскрыты, что показались белки.

— Киккасут! — выругался он и закричал: — Мириамель! Идите сюда с быстротой! — Бинабик кубарем скатился в могилу и стал обходить широкий корпус лодки.

— Не подходи слишком близко, — предостерег его Саймон. — Земля какая-то странная. Ты тоже можешь провалиться.

— Тогда не производи шевеления. — Маленький человек схватился за торчащий киль погребальной лодки и протянул другую руку Саймону, но не дотянулся примерно на локоть. — Мириамель будет приносить нам веревку. — Голос тролля был тихим и спокойным, но Саймон знал, что Бинабик испуган.

— И там что-то… что-то движется внизу, — озабоченно сказал Саймон. Это было ужасное ощущение. Земля стискивала его и отпускала, как будто огромная змея свивалась кольцами в ее глубинах. Равнодушная опустошенность исчезла, сменившись ледяным ужасом. — Б-бин… Бинабик! — Он задыхался.

— Не производи шевеления, — настойчиво повторил его друг, — если имеешь возможность…

Саймон так и не узнал, что хотел сказать ему тролль. Он почувствовал острую боль в коленях, словно их внезапно обожгло крапивой, потом земля снова зашевелилась и поглотила его. Он едва успел закрыть рот перед тем, как земля поднялась и сомкнулась над его головой, как бушующее море.

Мириамель увидела, как из кургана вылезает Бинабик. Складывая на камни собранные сучья и куманику, она смотрела, как он вертится у проделанного ими отверстия, разговаривая с Саймоном. Принцесса вяло размышляла о том, что они могли найти там. Все это казалось таким бессмысленным. Как могут все мечи в мире, волшебные или нет, остановить неудержимо несущуюся лавину, порожденную безумным горем ее отца? Только сам Элиас может крикнуть: «Стой!», но никакие угрозы или магическое оружие не заставят его сделать это. Мириамель слишком хорошо знала своего отца и знала упрямство, бежавшее по его жилам вместе с кровью. А Король Бурь, отвратительный демон, порождение ночных кошмаров, повелитель норнов? Что ж, это ее отец вызвал неумирающий призрак в мир смертных. Мириамель знала достаточно старых сказок, чтобы не сомневаться в том, что только Элиас может заставить его вернуться обратно в небытие и запереть за ним дверь.

Но она знала, что ее друзья надеются на свой план точно так же, как она на свой, и подло было становиться им поперек дороги. Тем не менее у нее не было ни малейшего желания спускаться вместе с ними в могилу. Это были странные, тяжелые дни, но они не настолько изменили ее, чтобы заставить интересоваться тем, что сделали с ее дедушкой Джоном два года пребывания в безразличной к королевскому сану земле.

Было достаточно трудно смотреть, как его тело опускают в могилу. Она никогда не была особенно близка с ним, но все же старый король по-своему любил ее и был добр к ней. Она никогда не могла представить его молодым, потому что Джон превратился в древнего старика, когда она была еще совсем маленькой девочкой, но один или два раза она замечала блеск в его глазах и жесткие линии сгорбленной спины, по которым можно было догадаться, каким дерзким покорителем мира он был когда-то. Она не хотела омрачать даже эти немногие воспоминания.

— Мириамель! Идите сюда с быстротой!

Она подняла глаза, удивленная полной страха настойчивостью в голосе Бинабика. Он звал ее, но даже не обернулся, чтобы посмотреть на принцессу, когда спрыгнул в отверстие на стене кургана ловко, словно крот. Мириамель вскочила на ноги, рассыпав кучу собранного хвороста, и поспешила к могиле. Солнце умерло на западе; небо становилось сливово-красным.

Саймон. Что-то случилось с Саймоном.

Казалось, она будет вечно пересекать разделяющее их расстояние. Она задыхалась, когда добежала до могилы, и упала на колени, почувствовав головокружение. Она склонилась над дырой, но ничего не увидела.

— Саймон! — кричал Бинабик. — Саймон… Нет!

— Что там? Я тебя не вижу!

— Кантака! — взвизгнул тролль. — Кантака, соса!

— Что случилось?! — Мириамель теряла контроль над собой. — Что там?

— Несите… факел! Веревку… Соса, Кантака! — отрывисто командовал Бинабик. Потом он вдруг вскрикнул от боли.

Мириамель, испуганная и растерянная, стояла на коленях у отверстия. Происходило что-то ужасное — Бинабику нужна была ее помощь, но он просил принести факел и веревку, и малейшее промедление могло привести к гибели тролля и Саймона.