Башня

Балдахин над кроватью был высотой по меньшей мере метра полтора, а кровать покрывала золотистая ткань. Ковер под ногами был мягким, словно молодая трава. Испуская цветочный аромат, млели в хрустальных вазочках огоньки курильниц. Девушка отогнула краешек покрывала.

— А вон твоя одежда на ночь. — Она указала на голубой халат, наброшенный на спинку невысокой кушетки. — Тебе помочь раздеться?

Найл подумал, что она шутит; ничего подобного: глаза совершенно серьезные.

— Ты чего? — тревожно спросил он. — Не стоит. Сам как-нибудь справлюсь.

Служанка пристально посмотрела на него. Найл, можно сказать, ощутил тепло, лучащееся от ее тела.

— Между прочим, ты теперь живешь во дворце, так что необязательно все делать самому. На это есть мы. Я бы могла быть твоей личной служанкой. Ты как, не против?

— Мне кажется, управитель, скорее всего, будет против.

— Нет-нет, я точно знаю. Хочешь, я его попрошу?

Тут до Найла неожиданно дошло: он же читает ее мысли. Произошло это, похоже, оттого, что они смотрели друг другу в глаза и между ними установилась непроизвольная связь. В одно мгновение стало ясно, что девушка навязывается потому, что так велел управитель. Понял и то, что она действительно рада ловить любые прихоти Найла и в мыслях у нее нет ничего, кроме желания ему прислуживать. Стоит сейчас вымолвить слово, и она добровольно станет его собственностью, выполнит какое угодно желание.

Но подумалось о Мерлью, и Найл покачал головой.

— Это, пожалуй, будет не совсем разумно.

По лицу девушки скользнула тень.

— Но почему? Тебе ведь нужна прислуга.

— Дочь управителя может не согласиться.

— С чего? — удивилась девушка. — Я же всего-навсего служанка. У нее нет причины меня ревновать.

То, что Найл прочел в уме Миррис, его всерьез озадачило. Впечатление такое, будто они сейчас рассуждают о двух разных Мерлью. Неприятное предчувствие наводило тоску. В голову закралась мысль, которой прежде не было, и лучше бы она не появлялась вовсе. Найл вымучил из себя улыбку.

— Давай-ка я вначале сам спрошу у нее.

— Хорошо. — Румянец вернулся на щеки. — Тебе принести чего-нибудь перед сном? Выпить, поесть чего-нибудь?

— Спасибо, не надо. — Найл мотнул головой.

Прежде чем выйти, девушка легонько поклонилась.

Понятно, уже считает себя его личной служанкой.

Найл сидел на краю податливо упругой постели и рассеянным, немигающим взором глядел на свое отражение в настенном зеркале. Впечатление такое, будто оттуда смотрит кто-то посторонний, с шевелюрой, охваченной белой лентой… Однако подозрения возникли не от этого. Причина иная: он понял, что не очень-то стоит обольщаться чужими заверениями.

Пару часов назад Найл был на седьмом небе от того, что Мерлью оценила его внешность. Он и думать не смел, что она к нему имеет какие-то чувства. Но когда она поцеловала его там, в ванной, Найл поверил в это.

Теперь уверенность испарилась. Именно в тот миг, когда служанка посмотрела ему в глаза, до Найла внезапно дошло, что это не более чем подкуп. Так же как и апартаменты. Все здесь для того, чтобы он по уши окунулся в мнимое блаженство. Служанка не призналась, что управитель велел стать ей личной служанкой. Она представила дело так, будто желание исходит от нее самой и придется спрашивать разрешения у управителя. Найла лестью пытались втянуть в пособничество.

Видно, что Мерлью было приказано подкупить его: ласками, заверениями в любви. И тут в ушах словно эхом зазвучало: «Приглянулся? Этот тщедушный? Да ты шутишь…» Внутри словно оборвалось.

Щемящее чувство растерянности казалось невыносимым. Вынув ноги из сандалий, Найл прошел через комнату. Дверь опочивальни отворилась бесшумно. От двери напротив — вельможного зеленого цвета — отделял лишь коридор, ее ручка была сделана в виде змейки. Протягивая к ней руку, Найл мучительно надеялся, что она окажется запертой, но, не успев еще коснуться, понял, что раскроется. Ручка легко поддалась, и дверь таки приотворилась.

Комната, как и у него, была освещена лишь розоватыми огоньками курильниц. Мерлью сидела у изголовья кровати возле ночного столика, расчесывая перед зеркалом волосы. Сидела босиком, в длинном шелковистом халате молочно-белого цвета. Золотистым потоком струились по плечам волосы. Девушка целиком была поглощена собой. Посмотри она чуть в сторону, и через приоткрытую дверь ей неизбежно стало бы видно лицо Найла. Но она смотрела лишь в собственные глаза и думала о своем.

Найл приоткрыл было рот, собираясь подать голос, но передумал. Красота девушки уязвляла самолюбие, не хотелось выставлять себя еще и безвольным попрошайкой. Тихонько наблюдая за Мерлью, он вскоре уловил тон ее мыслей. Какую-то секунду он был точно уверен, что сейчас она ощутит постороннее присутствие и непременно обернется. Но Мерлью была полностью поглощена своими мыслями.