Басилевс

Но какое-то время Макробию показалось, что в битве наступил перелом в пользу римлян – это в бой вступили вольнонаемные гребцы. Поражение могло принести им смерть или рабство, поэтому поначалу они сражались не хуже, нежели опытные ветераны, уже немного подуставшие в этой дикой рубке. Но когда на носу судна раздался боевой клич киликийцев, и толпа пиратов с ревом хлынула на палубу, сметая по пути все и вся, Макробий от жалости к своей особе заплакал и на какое-то время потерял от ужаса сознание.

Подкрепление прислал Селевк. Его «Алкион» потопил одну из бирем конвоя в начале сражения, и предводитель пиратов некоторое время кружил неподалеку от триремы, выбирая самый удобный момент для решающего броска. Наконец «Алкион» по короткой дуге юркнул мимо страшного тарана римского судна, над которым скалила зубы деревянная морда волчицы, и абордажные веревочные лестницы впились своими железными крючья-ми в украшенный вычурной резьбой борт. Тут же к «Алкиону» пришвартовался еще один миопарон, и дико завывающие головорезы с обезьяньей ловкостью полезли на палубу триремы.

Селевк очутился на римском судне одним из первых. Его кривой меч описал сверкающую дугу, и келевст, отменный воин, закаленный в многочисленных сражениях, рухнул на палубу, обливаясь кровью.

– Сдавайтесь! – зычно крикнул Селевк, не переставая орудовать своим страшным мечом. – Обещаю всем сохранить жизнь! Я – Селевк, мое слово твердо.

Имя весьма известного предводителя пиратов-киликийцев подействовало на римлян парализующе – о нем они были наслышаны немало. Первыми бросили оружие гребцы, не привычные к тяжелому и опасному ратному труду. Только триремарх, Авл Порций и десятка два ветеранов, предпочитавших смерть позору плена, продолжали сражаться как одержимые. Они нагромоздили вокруг себя гору трупов, и их широкие римские мечи неустанно сеяли смерть и увечья среди потерявших голову от неистовой злобы киликийцев.

Макробий очнулся от зычного боевого клича римских легионеров.

– Барра! – гремел чей-то бас, перекрывая шум схватки.

Ростовщик поднял голову и увидел гиганта-кормчего в окружении разъяренных киликийцев. Великан отмахивался от пиратов обломком весла, словно бурый медведь-шатун от своры шавок. Уже добрый десяток пиратов валялись с раскроенными головами, а кормчий неутомимо молотил направо и налево своим несколько необычным оружием. И только когда под его страшными по силе ударами пал один из вождей киликийцев, смуглый и кряжистый, как столетний дуб, пираты в страхе расступились.

Тем временем к сражающимся неспешно приблизился помощник Селевка, кривоногий пират с изуродованным шрамами лицом. Зловеще ухмыляясь, он поднял небольшой лук и прицелился в незащищенную грудь великана.

– Остановись! – неожиданно резко и повелительно прозвучал голос предводителя пиратов, и молнией сверкнувшее лезвие меча обрубило наконечник стрелы.

Селевк оценивающим взглядом окинул мощную фигуру кормчего и сказал:

– Он мне нужен живым. Приготовьте сети…

Вскоре гигант бился как большая рыбина в прочных веревочных ячейках, с пеной у рта выкрикивая проклятья и угрозы.

Чья-то волосатая ручища рванула полог палатки, и совсем потерявший голову от страха Макробий увидел голого по пояс пирата с огромной золотой серьгой в левом ухе. Завидев умоляющий взгляд ростовщика, киликиец что-то выкрикнул на своем языке и поднял меч.

Но тут раздался хриплый рык, больше похожий на рев неведомого зверя, и Луперк в мгновение ока сомкнул клыки на горле пирата. Не останавливаясь, пес вылетел из палатки, словно камень из пращи, и кинулся на ошеломленных киликийцев. Он сбивал их с ног, рвал артерии и сухожилия, остервенело полосовал руки с мечами, которыми пираты довольно неуклюже пытались достать мечущееся с невероятной быстротой чудовище, похожее на взбесившегося волка. Суеверным киликийцам стало казаться, что это один из неуязвимых псов богини Гекаты. Некоторые из них с перепугу пытались спастись от огромных клыков зверя бегством, но неумолимый Луперк догонял пиратов и ломал им шейные позвонки.

Только помощник Селевка, немного обиженный на вождя за то, что предводитель пиратов не дал ему возможности расправиться с кормчим, сохранил спокойствие и присутствие духа. Он молниеносно натянул тетиву и каленое жало стрелы пробило сердце бесстрашного пса.

Несколько смущенный видом кровавой бойни, учиненной псом, Селевк подошел ко все еще сражающимся легионерам во главе с триремархом.

– Вы храбрые воины, – устало сказал он, останавливая пиратов. – Я уже обещал сохранить вам жизнь. Клянусь Кибелой, это правда. Более того, я вас отпущу на свободу, если вы или ваши родственники заплатят мне выкуп. Сдайте оружие.

Немного поколебавшись, триремарх с проклятиями швырнул меч под ноги пирату. Его примеру последовали и израненные ветераны. Только Авл Порций, сохраняя невозмутимый вид, подошел к Селевку и отдал ему акинак со словами:

– Великому вождю и другу римлян негоже уподобляться неотесанному разбойнику с большой дороги.

Римский агент сказал это на чистом киликийском языке, чем немало удивил пирата.