Басни

Подходит... повернувшись к ней спиной.

Не так ли и матросы в гавань входят?

И так же многие, чтоб скрыть свой план,

Противника искусно вводят

В обман

И устремляют взор притворно

Не к цели, что они преследуют упорно,

А к стороне другой.

Предмет сей басни мал, а велико вступленье;

Но применить его могу я, без сомненья,

К тому, кто, как герой,

Наполнив мир своих деяний славой,

Один расстроить мог союз стоглавый.

Лелеет ли какой он замысел иль нет,

Сначала тайна то, а после ряд побед.

Нельзя проникнуть в то, что он таит глубоко,

Так точно, как нельзя веленьям рока

Наперекор идти:

Он, как поток, все сносит по пути;

Юпитер сто богов осилить может сразу.

Людовик и Судьба, в согласьи меж собой,

Увлечь способны мир. Но перейдем к рассказу.

Рак Сыну сделал раз упрек такой:

-Как ходишь ты! Творец! Неужто ровным ходом

Ходить бы ты не мог?

-А сам ты ходишь как?-в ответ ему Сынок.

И как мне быть в семье своей уродом?

Коль криво ходят все в моем роду,

Так как же прямо я один пойду?

Он прав, конечно: видим мы повсюду

Домашнего примера силу. Знать, таков

Закон; он и к добру ведет, и к худу,

Плодит и умников, и дураков

(Последних больше, к сожаленью).

Теперь, когда вернуться ко вступленью

Приходится вторично мне,

Скажу, что поворачиванье тыла,

Полезно, - особливо на войне;

Но надо, чтоб оно, конечно, кстати было.

Н. Юрьин.

Из басен Эзопа и Автония (прим. к б. 137). Басню отдаленно перевел на русский язык Сумароков ("Два Рака").-От замены Дочери Рака Сыном, более отвечающей характеру русской жизни, смысл басни нисколько не страдает.

224. Орел и Сорока

(L'Aigle et la Pie)

Пространств воздушных царь, для отдыха избрав

Равнину, направлялся к ней, а недалёко

Летела также и Сорока.

Меж ними и язык, и ум, и нрав,

И даже одеянье - все различно.

И вот столкнулися они лицом к лицу.

Сорока к своему концу

Уже готовилась; Орел же - тот, отлично,

Как видно, пообедавши, был сыт,

И успокоить он бедняжечку спешит.

"Отправимся, - он говорит ей, - вместе;

Мне будет веселей с тобой вдвоем.

Коль скоро царь богов со скукою знаком,

Хоть он царит над миром, то по чести

Тебе скажу,

Могу скучать и я: ведь я ему служу.

Ты можешь говорить со мною смело".

Сорока принялась судить и вкривь, и вкось,

О том и о другом, - о всем, о чем умела.

Развязней быть едва ли б удалось

И болтуну Горация, который

Речь обо всем вести готов был на авось.

Она Орлу отчет представить скорый

Согласна обо всем:

Повсюду прыгая, своим разнюхать носом

Она могла бы все, чтобы потом

К Орлу пожаловать с доносом.

Но на нее с презреньем посмотрев,

Орел, едва сдержавши гнев,

Сказал ей: "Сплетница! оставь меня в покое!

Не надобно для моего двора

Орел и Сорока

Создание болтливое такое:

В таких, как ты, не вижу я добра".

Сорока прочь летит, - она и тем довольна.

Не так-то просто жить поблизости к богам;

Хоть честь и велика, но достается больно

Порою сплетникам, лгунам, клеветникам.

Тот, кто под видом кротким и приветным

В душе скрывает злость, там нелюбим никем.

А все же там, как и сорокам, всем

Не худо платьем запастись двухцветным.

Н. Юрьин.

Из сборника Абстемия (прим. к б. 24).

225. Король, Коршун и Охотник

(Le Roi, le Milan et le Chausseur)

Принцу Конти

Безмерна доброта богов! и вот они

Хотят, чтоб и царям была она сродни.

Из прав царей всего завидней - снисхожденье,

А не простор и власть свое насытить мщенье.

Так думаете, принц, и вы. Родившись, гнев

Угаснуть тотчас же у вас имеет свойство.

Ахилл был в гневе дик; осилить не сумев

Порыв свой, меньше вас он выказал геройство:

Героем зваться тот достоин из людей,

Кто сеет, как во дни златого века,

Добро вокруг себя. Мы в наши дни скромней:

Лишь удержать от зла себя сумей,

И славим мы уже такого человека.

Но вы не таковы: вам смело по делам,

Исполненным добра, воздвигнуть можно б храм.

Вас собирается воспеть на лире

Сам Аполлон, страны высокой гражданин.

Вас боги ждут в чертог свой: век один

Предоставляется прожить вам в этом мире.

Пусть Гименей весь век пребудет возле вас,

Пусть радостей своих вам ниспошлет запас

И будет жребий ваш от всех других отличен

И только времени полетом ограничен.

Принцесса, как и вы, достойна доли той:

Свидетельствуюсь в том ее я красотой,

В свидетели беру и качеств ряд чудесных,

Которым, кажется, нигде подобных нет;

Но эти качества, по воле сил небесных,

Вас украшают с юных лет.

Когда мы к ним еще Бурбонов ум добавим,

То ясно станет всем, что тот, кого мы славим,

Все, что должны мы чтить, сумел соединить

Со всем, что надобно любить.

Но перед славных дел и качеств вереницей

Смолкая, я хочу к рассказу приступить

О том, что сделано одною хищной птицей.

Однажды в вековом гнезде

Поймал Охотник Коршуна живого;

А так как редки Коршуны везде,

То случая удобного такого

Не упустил Охотник: поскорей

Бежит он к Королю и в дар подносит птицу.

Тогда, коль нам не небылицу,

А правду повествуют в басне сей,

Вдруг Коршун, вырвавшись, со злобой

Вцепился в королевский нос.

"Как? был задет король?"-Да, собственной особой!

"Так, значит, - зададут вопрос,

Без скипетра он был и без короны?"

Не все ль равно? К чему вопрос пустой?

Ведь ei?ieaanкиe нос был принят за простой.

Пытаться передать придворных крики, стоны

И воздыхания - напрасный был бы труд.