Басня о страусе

Старейший Лев уставился на неё широко раскрытыми глазами, подобно страусам.

— Они купились на это? — прорычал он недоверчиво. — Да ты смеёшься! Они действительно… с высоко поднятыми головами? Они все?

— Все, кого я видела, — ответила львица. — Я никогда в жизни так много не смеялась.

— Они купились на это, — ошеломлённо повторил Старейший Лев. — Ну, я, конечно, надеюсь, что ты съела хотя бы парочку, чтобы научить их… ну, научить их хоть чему-нибудь.

Он был основательно сбит с толку.

Но львица покачала головой.

— Я же сказала, я слишком сильно смеялась, чтобы даже думать о еде.

Старейший Лев удалился в самый тёмный угол своей пещеры и лёг. Тогда он больше ничего не произнёс, но две львицы слышали, как в ночи тот бормотал снова и снова:

— Кто ж знал? Да кто ж знал?

С того дня и по день сей, в том весьма отдалённом уголке Африки, все страусы в случае опасности мгновенно прячутся, оставляя на виду только головы. Трюк срабатывает не всегда, но, учитывая, что хищниками при виде столь нелепого зрелища почти неизменно овладевает всеохватывающий истеричный смех — доводящий львов до инфаркта, леопардов — до сердечного приступа, — показатели страусиной выживаемости поистине замечательны.

Мораль: Глупость побеждает, пока она достаточно глупа.

Перевод — Антон Лапудев