Бассейн с крокодилами

Но я не стала слушать его оправданий, а встала и пошла в спальню. Там на кровати сидел плюшевый медведь, подаренный Виталием. Я схватила ножницы и принялась яростно кромсать неподатливый плюш. Руки раздирали игрушку на части, а из глаз текли слезы.

Эпилог

Прошел месяц. В доме сделали ремонт, вставили стекла, починили камин. Холодным январским воскресеньем мы устроили праздничный обед. За стол сели все те же – Зайка, Кеша, Маня, Нюся, Семен Андреевич, Жора, полковник и я.

– Ну и жуть сотворили вы с гостиной, – хмыкнул Кеша.

– Уж старались как могли, – хихикнул Жора и протянул руку за хлебом.

Я машинально кинула взгляд на его татуированный палец.

– Да имя у меня там было, – расхохотался парень. – Наколол в восьмом классе «Лена», потом свести решил, когда в милицию попал на работу, да неудачно, след остался. Видели бы вы, Дарья Ивановна, свое лицо, когда я вам кейсик открыл!

– Я подумала: а мастер-то из бывших уголовников.

– Ага, – смеялся Жора, – а я подыграл, но больше всех Аньке досталось, ее Ольга просто видеть не могла, аж набок сворачивалась.

– Глупости! – фыркнула Зайка и повернулась к Нюсе. – Поедим и пойдем наверх, кое-что покажу. У тебя, кстати, дети кто?

– Мальчики, – улыбнулась Нюся, – девять и десять лет.

– Подожди, сколько же тебе? – оторопела я.

– Тридцать два, – спокойно ответила Нюся.

– Ни фига себе! – изумилась Маня. – Я думала, двадцати нет.

Нюся засмеялась:

– Работаю в мужском коллективе, вот и выгляжу хорошо.

Тут двери гостиной распахнулись, и на пороге появилась Катерина. В руках она несла свой фирменный торт. Горку взбитых сливок на этот раз украшала не горящая свеча, а большая круглая шоколадка.

– Вот, – проговорила Катя, – специально для вас делала.

Краем глаза кухарка глянула на Жору. Парень слегка покраснел.

Семен Андреевич вздохнул.

– Ну и красота, жаль, сладкое не люблю.

– А шоколадка похожа на боевую гранату, – ляпнула Маша.

И тут раздался взрыв.

– Ложись! – завопил полковник.

Все как подкошенные рухнули на ковер. Странные, грохочущие звуки неслись из холла, звон разбитого стекла, стук и вопли Ирки… Через пару минут наступила звенящая тишина. Я тихонько подняла голову. Домашние и гости в разных позах валялись на ковре. Роскошный торт растекся малоаппетитной кучкой взбитых белков и ошметков бисквита. Все боялись пошевелиться. Из-под дивана на животе, ловко вертя задом, словно десантник, выбрался Хучик. Мопс подполз к развалинам кулинарного шедевра и, удовлетворенно сопя, принялся подъедать руины. Откуда-то из холла понесся крик домработницы:

– Стой, негодяй! Немедленно остановись!!!

Семен Андреевич и Жора, подскочив как на пружинах, вылетели за дверь. Послышался смех, потом Жора, распахнув дверь, крикнул:

– Глядите, что получилось!

Мы с опаской вышли в холл. У подножия лестницы валялись разбитый журнальный столик, опрокинутые вешалки и… железная ваза. На площадке второго этажа стояла злая Ирка с веником в руках.

– Банди, – закричала она, – увидал мышь, погнался за ней, уродский пес. Ясно же, что никогда ему ее не поймать. Толкнул вазу, та слетела опять по ступенькам, хорошо хоть никого не убила!

Так, оказывается, теперь у нас еще и мыши завелись.

– Интересно, – протянул Кешка, оглядывая разгром, – кто из вас скомандовал: «Ложись!»?

Полковник сделал вид, что не слышит вопроса.

– Больше ни за что в жизни не испеку такой торт! – в сердцах воскликнула Катя.

– Почему? – испугалась Маша.

– И не проси, – сурово заявила кухарка. – Стоит его в гостиную внести, как сразу дом взрывается.

Мы не нашлись, что возразить, и молча смотрели, как подбежавшие собаки, радостно виляя хвостами, помогают Хучику уничтожать горы крема. Псы были явно довольны: не каждый день на их долю выпадает такой праздник.

– А камин-то цел, – невпопад заявил Семен Андреевич.

Все присутствующие разразились громким смехом и долго не могли успокоиться.