Бастард бога

Атей словно не замечал, как в двух десятках шагов от него, освещая территорию факелами, собирался его народ. Здесь же были и принцесса с герцогиней, окруженные плотным кольцом гвардейцев. Маркиза, решившая не оставаться в доме, увидев первое разорванное тело, сразу упала в обморок, и теперь рядом с ней находилось два гвардейца и Лидая.

– Этфо не я, княфь, – шамкая разбитыми губами и выплевывая выбитые зубы, проблеял граф.

– Ты, – кивнул князь. – Ты убил мою сестру, пусть и не собственными руками.

Призрак воткнул рядом с собой в землю Защитника. Потом взял графа левой рукой за грудки и прижал к ажурному кованому столбу, на вершине которого горел масляный светильник.

– Ты, МР-РАЗЬ, не имел права к ней прикасаться.

«Ффьють, ффьють» – сверкнул два раза Поющий, и возле ног Завитушки упали его отрубленные руки.

– Ты, УБЛЮДОК, был не достоин ходить с ней по одной земле.

«Ввшших, ввшших» – отрубленные выше колен ноги присоединились к верхним конечностям. Но граф не упал, прижатый сильной рукой к столбу.

– Для тебя, ВЫР-РОДОК, – Призрак воткнул Поющего рядом со вторым клинком. Вместо него он вытащил из-за спины один из кинжалов, – даже дышать одним с ней воздухом было честью. Но ты это не оценил.

Кинжал вспорол низ живота Генберга, который так и не смог закричать, непонимающе глядя расширенными от ужаса глазами, как теряет свои части тела. Он не представлял, как такое могло случиться с ним. С другими – да, но только не с ним. Он же граф Генберг. А когда он наконец понял, что все это реально, кричать он уже не смог, потому что на его шее затянулись его же внутренности, которые Призрак вырвал из распоротого живота.

Закинув их свободную часть на столб, Атей зафиксировал их графским кинжалом в одном из ажурных завитков и только после этого осторожно отступил на пару шагов назад. В свете горящей, плюющей раскаленными каплями масляной лампы разумным предстала страшная картина – чуть заметно раскачивающийся обрубок человеческого тела, повешенный на своих же кишках.

Князь медленно повернулся к потрясенно молчавшим разумным. Преследуя похитителей, он думал, что станет им судьей, но так получилось, что стать пришлось сразу палачом. И он ни о чем не жалел.

Рядом с ним встали Сай и Савмак с Ситалком.

– Запомните это и расскажите всем, – зимней грозой раздавался его голос. – Я объявлю войну любому, кто покусится на моих родных или тех, кто мне присягнул. Око за око, зуб за зуб. Это сказал я, Атей Призрак, князь Сайшат.

Воин сделал шаг вперед и начал валиться на траву. Откат после полного боевого транса всегда был очень тяжелым. Он уже не слышал слов Виолин Льдинки, но зато их слышали все остальные.

– Добрый с друзьями и беспощадный с врагами.

Даргасский Мегар. Логово Сайшат

Атей очнулся в своей кровати, там же, где это случилось после того, как он смог помочь Ситалку. С одной стороны от него лежала Даринка, которая даже во сне продолжала тихонько всхлипывать. С другой стороны была Виолин, хмуро сдвинувшая во сне брови. Князь был обнаженным и лежал накрытый легким покрывалом, а вот девушки в чем были ночью, в том и свалились на кровать.

Воин осторожно, чтобы не разбудить спящих девушек, слез с кровати. Потом беззвучно прошел к одному из кресел, где его уже ждала чистая одежда.

«Дежавю», – сами собой всплыли в его голове слова, когда он так же тихо надел на себя штаны и сапоги. В этот раз он прыгать из окна не стал. Во-первых, чувствовал, что за окном еще ночь, во-вторых – ему было не до веселья. Со смертью Медаи он словно потерял часть своей души. И не важно, что их семья в таком составе просуществовала совсем недолго. Для него она навсегда останется сестрой: розовощекой и улыбающейся, немного полноватой, но родной и любимой сестрой.

Но сейчас не время для печали. Нужно работать. Работать, чтобы стать сильнее и иметь возможность защитить тех, кто тебе дорог.

Кинжалы сами оказались в его руках. Еще через миг его бесшумная тень была в коридоре.

– Тссс, – прижал он к губам палец, увидев, как на лапы вскакивают два волка. – Идем во двор.

Пройдя пустыми коридорами, они спустились по широкой лестнице в большой холл, где, развалившись в кресле, у входа сидел Последыш. За открытыми дверями едва начинался рассвет, и, как полагается, ответственный десятник самую трудную и важную стражу взял на себя.

– Княже? – услышав цокот когтей Савмака и Ситалка по мрамору, обернулся удивленный Снори. Потом резко вскочил на ноги, прижал к груди правый кулак и склонил голову.

– Здравствуй, Последыш, – хлопнул его по плечу Атей. – Сколько дней я без памяти лежал?

– Каких дней, княже? – удивился воин. – Хорошо если, – он на миг задумался; – три часа отдохнул. Не рано встал?

«Однако, – подумал Призрак. – Откат сегодня совсем небольшой. Нужно чаще тренироваться с полной выкладкой в боевом трансе, чтобы свести это время к минимуму».

– У Парона выспимся, малек, – чуть улыбнулся князь. – А сейчас некогда.