Бастард де Молеон

Мюзарон с сожалением покачал головой:

– Я прислуживал бы вашей милости за столом, а ведь так лестно иметь право сказать, когда мы вернемся в родные края: «Я служил моему господину на пиру в день коронации графа Энрике де Трастамаре».

Аженор кивнул в ответ, печально улыбнувшись.

– Вы оруженосец бедного наемника, метр Мюзарон, – сказал он, – и будьте довольны тем, что еще живы, что вы не умерли с голоду, хотя это вполне могло бы с нами случиться, как бывало со многими. Кстати, эти сто золотых экю…

– Не сомневайтесь, они у меня, – ответил Мюзарон, – но если я их потрачу, то денег у меня не будет, и на что мы станем жить? И чем будем расплачиваться с аптекарями и лекарями, когда ваше благородное усердие на службе у дона Энрике изранит нас душевно и телесно?

– Ты славный слуга, Мюзарон, – рассмеялся в ответ Аженор, – и я дорожу твоим здоровьем. Ступай спать, Мюзарон, уже поздно, и оставь меня развлекаться на мой манер, наедине с моими мыслями. Иди, завтра ты будешь более годен для тяжелой бранной службы.

Мюзарон подчинился. Он удалился, лукаво улыбаясь, ибо полагал, что пробудил в сердце своего господина немного честолюбия, и надеялся, что оно даст свои плоды.

Тем не менее этого не произошло. Аженор, полностью отдавшись мыслям о своей любви, даже не думал о герцогствах и богатстве; он страдал от мучительной тоски, которая вынуждает нас сожалеть о любой стране, где мы были счастливы, словно о второй родине.

Вот почему Аженор так горестно вспоминал о садах алька-сара и Бордо.

И, однако, подобно тому, как в небе остается след света, хотя солнце уже зашло, слова Мюзарона оставили след в душе Аженора.

«Разве смогу я стать богатым сеньором, грозным капитаном?! Нет, ничего этого не предвещает моя судьба. У меня есть лишь страсть, силы, упорство, чтобы завоевать Аиссу – единственное мое счастье. Мне безразлично, что меня обходят при раздаче королевских милостей: все короли неблагодарны; мне безразлично, что коннетабль не пригласил меня на пир и не отличил среди других командиров: люди забывчивы и несправедливы. К тому же, как бы там ни было, если мне наскучит их забывчивость и несправедливость, я от них уйду».

– Тише! – послышался чей-то голос рядом с Аженором, который, вздрогнув, в испуге отпрянул назад. – Спокойно, молодой человек! Мы пришли за вами.

Аженор обернулся и увидел двух мужчин, закутанных в темные плащи; они появились из глубины садовой беседки, где, как он думал, никого нет; раздумья помешали ему услышать звуки шагов по песчаной аллее.

Тот, кто говорил, подошел к Молеону и взял его за руку. – Это вы, коннетабль! – прошептал молодой человек.

– Да, я пришел доказать вам, что не забыл о вас, – ответил Бертран.

– Вы не забыли, но ведь вы не король, – сказал Молеон.

– Верно, коннетабль не король, – перебил другой мужчина, – зато я король и, насколько мне помнится, получил свою корону не без вашей помощи.

Аженор узнал дона Энрике.

– Государь, простите меня, умоляю вас, – в полной растерянности бормотал он.

– Прощаю вас, мессир, – ответил король, – и, так как вы не присутствовали при раздаче наград, вам достанется кое-что Получше того, что получили другие.

– Мне ничего не надо, государь, ничего! – умоляюще сказал Молеон. – Я ничего не хочу, ибо люди станут говорить, будто я что-то у вас выпрашивал. Дон Энрике улыбнулся.

– Успокоитесь, шевалье, – ответил он, – никто этого не скажет, потому что вряд ли кто-нибудь будет выпрашивать то, что я хочу вам предложить. Это миссия, полная опасностей и в то же время настолько почетная, что заставит все христианские народы устремить взоры на вас. Сеньор де Молеон, вы будете королевским послом.

– О, ваша светлость, я не смел даже надеяться на подобную честь.

– Полно, не скромничайте, молодой человек, – сказал Бертран, – сперва король вместо вас намеревался послать меня, но счел, что я могу понадобиться здесь, чтобы стать во главе наемников, а с этими людьми, поверьте мне, нелегко справляться. Именно в те минуты, когда вы обвиняли нас в том, что мы о вас забыли, я напомнил его величеству о вас как о человеке красноречивом, твердом и хорошо говорящим по-испански. Будучи беарнцем, вы уже наполовину испанец. Но, как вам сказал король, это опасная миссия: надо отправиться на поиски дона Педро.

– Дона Педро! – в порыве радости вскричал Аженор.

– Ага, шевалье, – подхватил Энрике, – я вижу, вас это устраивает! Аженор почувствовал, что радость делает его бестактным, и сдержался.

– Да, сир, устраивает, – сказал он, – ибо я усматриваю в этой миссии возможность послужить вашему величеству.

– Вы в самом деле окажете мне услугу, и немалую, – продолжал Энрике, – хотя, предупреждаю вас, мой благородный посланец, не без риска для жизни.

– Располагайте мной, государь.

– Надо будет, – пояснил король, – объехать всю Сего-вийскую равнину, где-то там сейчас блуждает дон Педро. В качестве верительной грамоты я дам вам перстень, который принадлежит моему брату; дон Педро наверняка его узнает. Но прежде чем согласиться, шевалье, подумайте хорошенько над тем, что я вам скажу.

– Я слушаю вас, государь.