Бастард Его Величества

— Сэр Филипп действительно мой враг, — решительно вмешалась Джоанна. — Послав следить за мной мерзкого соглядатая, он узнал о моей тайной встрече с Уотом Тайлером, которую Ричард после доноса Монтгомери расценил как предательство, из-за чего и отправил меня в Норем. К тому же, Рэндалл, нас с вами объединяет не только общий враг, но и то, что вы — мой кузен! Ведь король Эдуард был мне дядей, и я, как ни странно, всегда была расположена к вам, даже не зная ещё о вашем происхождении! Я согласна содействовать вам.

— Но что конкретно вы предлагаете, миледи? — осведомился сэр Саймон.

— В Нореме, — раздумчиво начала Джоанна, — служат несколько знатных шотландцев, в том числе Дункан из клана Маккензи. Он — мужественный, доблестный человек, верный государю Роберту и находящийся здесь для поддержания мира на границе. Я вынуждена делить с ним замок, но не говорю, что он мне в тягость. В распоряжении Дункана есть отряд арбалетчиков, кои, впрочем, не имеют права удаляться от реки Твид более чем на милю. Однако Дункан дружен с королём Робертом Шотландским, а тот, я уверена, с удовольствием встретится с родным дядей английского правителя. Ему наверняка выгодно получить над вами, Рэндалл, некоторую власть, и ваша просьба о содействии польстит, думаю, его самолюбию.

— Но из-за меня он может поссориться с Ричардом!

— Думаете, Роберта это смутит? — лукаво покосилась на Рэндалла Джоанна.

— Я согласен с принцессой, — сказал Саймон Беркли. — Для вас, милорд, правильнее будет поехать сначала в Шотландию, к Роберту И, а уж потом, в случае заключения с ним союза, отправиться в Англию, к королю Ричарду.

— Король не станет возражать против родства, узнав, что вы его дядя, — убеждённо добавила Джоанна. — Мне известно. каким обожанием и преклонением окружён при дворе королевский поэт Рэндалл Блистательный.

В порыве горячей признательности Рэндалл поклонился кузине.

— О, миледи! Чем мне отблагодарить вас за вашу поддержку?! — воскликнул он, восхитившись, что принцесса даже не подумала просить его о заступничестве перед сыном, хотя и знала, какую власть приобрёл поэт над Ричардом благодаря своим упоительным стихам. — Я знаю, как отблагодарить вас! — с жаром произнёс Рэндалл. — Я буду на коленях умолять Ричарда простить вас и вернуть ко двору!

— Вновь заключить любимого сына в объятья? Да, Рэндалл, это действительно то, что мне нужно, — голос принцессы дрогнул.

— Я уверен, он простит вас, — ласково отозвался Рэндалл.

Чтобы отправить Дункана в Шотландию и дождаться ответа от короля Роберта, требовалось несколько дней. Сэр Саймон пригласил Рэндалла остановиться в комнате одной из башен замка.

Направляясь за Саймоном по тёмным, слабо озарённым мерцающими факелами переходам и коридорам, Рэндалл слышал, как гулко разносятся их шаги и голоса, чувствовал гуляющие по дворцу сквозняки и резкий, задувающий в узкие оконца ветер.

— Весна приходит сюда позже обычного, — говорил сэр Саймон, идущий впереди с факелом. — Шотландия — это королевство легендарных героев и превосходной музыки, которая, несомненно, заинтересует вас как менестреля, но это ещё и страна холодных морских заливов, горных цепей, густых лесов, рассыпанных вокруг обрывов и скал. Сейчас уже март, однако снег едва начал таять. В Нореме с трудом удаётся бороться с сыростью, проникающей во все щели.

— Сказать откровенно, я никогда прежде не бывал в Шотландии, — сказал Рэндалл.

— Через пару недель вам представится такая возможность, — пообещал сэр Саймон.

Он ввёл Рэндалла в небольшую комнату с высоким потолком и окном, задвинутым тяжёлой деревянной ставней. В комнате стояли кровать, стол и кресло с резными спинкой и подлокотниками. Мрачные каменные тёмные стены производили удручающее впечатление.

— Вам понадобится другая одежда, милорд. Простите, но в своей вы напоминаете бродягу. Новую одежду вам сошьёт личный портной принцессы Джоанны. Кроме того, вам надлежит прибегнуть к услугам цирюльника, — монотонно продолжал сэр Саймон.

С интересом оглядев комнату, Рэндалл присел на край постели.

— Вы очень великодушны ко мне как к лорду Монтгомери, но были бы вы столь же великодушны к нищему менестрелю Рэндаллу Уолтеру? — спросил он.

— Вы прекрасно знаете, что нет, — усмехнулся сэр Саймон и с этими словами покинул опочивальню.

Тотчас после ухода рыцаря в комнате возник слуга: с услужливой улыбкой он поставил на стол блюдо с угощениями и кувшин гипокраса.

В очаге весело трещало целое дерево, воздух был пронизан теплом. Сквозняк лишь слегка касался горящих факелов, заставляя пламя чуть подрагивать.

Рэндалл отметил, что в Нореме он был принят достойно своего происхождения. В нём окрепла уверенность, что он сумеет добиться положения и при дворе Ричарда, оставшись притом королевским поэтом.

С тревогой он думал и о папаше Терри. Его утешало лишь то, что человек, которого он любил как собственного отца, находился во дворце Солсбери с юным графом и Ральфом де Монфором, возможно, уже вернувшимся из Кента.

— Милорд желает что-нибудь ещё? — осведомился слуга.