Бастард Его Величества

Рэндалл сбросил кугель и улыбнулся трактирщику. Тот уже смекнул, что перед ним не бродяги, за коих сначала он их принял. Под плащом у Рэндалла он к тому же увидел пёструю куртку, в каких любили выступать певцы.

— Я размещу вас в хлеву, рядом со стойлом, — сказал он. — У меня заняты все комнаты.

— Хорошо, — кивнул папаша Терри. — Мы не погнушаемся и стойлом. Завтра мы должны заработать немного денег и оставим любезный Ноттингем.

Трактирщик сгрёб монеты и удалился, а через пять минут юный слуга поставил перед менестрелями кувшин вина, блюдо с жареным фазаном, орехи и хлеб.

— Так ты предлагаешь выступить утром в городе? — осведомился Рэндалл.

— Да, мы ведь нередко и раньше выступали на площадях, верно? Заработаем денег и продолжим путь к герцогу Джону Гонту, — ответил папаша Терри.

Рэндалл не возражал. Всё своё отрочество он провёл, принимая участие в уличных выступлениях. Своих мать и отца он не знал, а вырастивший его Терри Уолтерс научил всему, что умел сам. Менестрель воспитал его как собственного сына, окружив поистине отеческой любовью.

Прекрасный стройный блондин теперь привлекал куда больше внимание зрителей, чем немолодой менестрель — папаша Терри, и целых семь лет они входили в число слуг одного из провинциальных замков герцога Глостера.

Поужинав, папаша Терри и Рэндалл отправились за юным слугой горбатого трактирщика в хлев, где им предстояло заночевать. В хлеву находился осёл, но места между стойлом и дверью было предостаточно, чтобы устроиться на ночлег.

Расстелив плащи и сложив мешки, менестрели улеглись спать. Сюда чуть слышно доносились возгласы завсегдатаев из трактира, а около полуночи мимо хлева, бряцая оружием, прошла городская стража.

— Спите, обитатели Ноттингема, — долетел голос главы стражи.

Удобно устроившись на свёрнутом плаще, Рэндалл погрузился в крепкий сон усталого путника.

ГЛАВА 2

С первыми лучами солнца папаша Терри разбудил его и велел готовиться к выступлению. Достав из мешка лютню, Рэндалл провёл пальцами по струнам. Терри научил его исполнять чужие песни и сочинять свои собственные. К удовольствию Терри, у приёмного сына оказался превосходный голос и отличный слух. Теперь Рэндалл пел, а папаша предпочитал аккомпанировать ему на дудке или рожке.

В ярких броских костюмах, с музыкальными инструментами в руках, они оставили хлев трактирщика и двинулись к главной площади Ноттингема.

Пёстро одетые, с лютней и дудкой в руках, они привлекали всеобщее внимание. Рэндалл дрожал под легкой курткой, поскольку утро выдалось на редкость прохладным. Но папаша Терри словно не замечал холода. Стоя в центре круглой площади, окружённой домами с остроконечными крышами, он огляделся.

— Как здесь будет звучать лютня! — воскликнул он и рассмеялся. — Мы выступим и развлечём этих трудяг!

К площади уже сбегался народ. Горожане из стоявших вблизи домов, открыв ставни на окнах, высовывались наружу. Идущие с утренней службы держатели лавок останавливались, чтобы взглянуть на представление.

Выступление началось с одной из давних песен папаши Терри, которую он сочинил ещё двадцать лет назад.

Звонкие аккорды лютни, чувственное пение Рэндалла, выразительный аккомпанемент дудки заставили весело галдевшую толпу затаить дыхание. Рыцарь берёт в руки цистру и поёт он вновь и вновь:

«Где-то ждёт меня Филиппа,
Где-то ждёт меня любовь.
Где-то ждёт меня Филиппа,
И хочу я всякий раз
Подвиг совершать великий
Ради блеска её глаз».

Голос Рэндалла заставлял внимать всех, кто сбежался поглазеть на представление. Даже монахи, обычно осуждающие менестрелей, замедляли шаг и вслушивались в завораживающие мелодии. Народ дружно аплодировал после окончания каждой песни и не скупился бросать монеты певцам. Во время последней композиции папаша Терри взял у Рэндалла лютню и исполнил фривольную песню о шустрой жене торговца, сулившей наградить своей любовью восьмерых за один день. Песня заставила смеяться многих зрителей, а некоторых весьма смутила, но не оставила равнодушными.

Когда папаша Терри пел её своим низким хрипловатым голосом, Рэндалл жонглировал десятью кинжалами, которые принёс с собой. Его ловкость и виртуозность вызвала всеобщий восторг.

По завершении выступления оба менестреля отвешивали поклоны, тщательно выученные ими, а затем стали собираться обратно в трактир горбуна, чтобы поесть перед путешествием. Народ медленно расходился с площади. Папаша Терри подбирал блестящие монеты.

— Этого достаточно для того, чтобы добраться до замка герцога? — спросил Рэндалл, пряча кинжалы в мешочек.

— Трудно сказать! Зависит от того, насколько алчные возницы нам попадутся.

ГЛАВА 3