Бастард фон Нарбэ

— Я пришел, и я до сих пор жив, — Андре кивнул.

Дополнительных пояснений не требовалось. Фон Нарбэ не выполнили приказ Божественного Императора. Майндерт еще мог это сделать — в любой момент, пока Андре в замке, в любой момент после, пока Андре не уйдет от слежки. Но это уже не было «без рассуждений» и «немедленно». Подозрения, зародившиеся, недавно, отвергнутые как невозможные, и вернувшиеся неделю назад, только что подтвердились.

— Садитесь, — хозяин дома указал на одно из кресел.

Приглашение, больше похожее на приказ. Ну, таковы уж фон Нарбэ. Андре выбрал другое кресло.

— Фон Нарбэ-амо, в вашей семье принято сразу говорить по сути дела, так что и я обойдусь без экивоков. Что вам известно о том, где сейчас Аристо?

Этот фон Нарбэ, все же отличался от Лукаса. Лукас остался бы невозмутим, а Майндерт хмыкнул и удивленно приподнял светлые брови.

— Даже в нашей семье не принято настолько сразу переходить к сути. Аристо исчез во время перелета на Везек.

Вот так, значит? Несколько секунд Андре пытался понять, лжет его собеседник или действительно не знает, как обстоят дела. А потом начал рассказывать.

О том, где именно пропал «Вэйда». О двух кораблях, отправившихся из монастыря в двух разных направлениях. О фальшивых письмах, которые получал Март. О «Ксиласкаре», о новых программах импринтинга… Здесь Майндерт едва заметно кивнул, за «Ксиласкаром» следили все Дома. Но когда Андре изложил цепочку своих рассуждений, начиная с Луизы Беляевой и заканчивая предположением, что ее брат будет искать помощи у семьи фон Нарбэ, хозяин замка покачал головой:

— Никто в своем уме не стал бы обращаться к аристократам с просьбой нарушить закон. Кроме того, Дому нет дела до Аристо.

— И это общеизвестно, — согласился Андре, — так же, как и то, что аристократ не может не выполнить приказ Божественного Императора. Но я решил, что психиатры «Ксиласкара» знают об… особенностях вашей семьи. Неработающие программы импринтинга для Дома фон Нарбэ писали именно там.

Снова не угадал. Второй раз за последние двадцать минут. Серые глаза Майндерта хищно сощурились.

— Программы работают, дю Гарвей-амо. Как все другие аристократы, мы проходим обучение, получаем запечатление и убиваем наших телепатов. Как все другие аристократы, мы счастливы выполнить любой приказ Божественного Императора.

— И глубоко несчастны, не выполняя приказов. Вот оно в чем дело! У вас просто хватает сил пережить это. — Андре понял, что живым из замка ему не уйти. Хорошо, что Дэвид придумал какой-то непонятный способ подслушивать этот разговор и вести запись.

— Врагам своим не пожелаю почувствовать то, что чувствую я, откладывая приказ о вашей ликвидации, — спокойно сообщил фон Нарбэ. — Впрочем, вы испытали нечто гораздо худшее, когда избавлялись от импринтинга. Могу я узнать, почему вы вообразили, будто наша семья свободна от уз?

— Вы спасли от них Лукаса.

— Неужели? По-вашему, мы добровольно лишили одного из нас любви Божественного Императора?

— По-моему, вы добровольно лишили одного из вас любви к Божественному Императору. Хотя, настоящему аристократу такое даже в голову бы не пришло. И никому из нас… — Андре вспомнил себя «настоящего» и на какой-то сумасшедший миг остро пожалел о том, чего лишился, — никому из нас не приходило. Ваши переговоры с орденом Десницы незадолго до появления на свет Лукаса, мы объясняли общими интересами. В конце концов, даже их монастыри строятся на ваших верфях, так что интересов предостаточно. Факт переговоров был отмечен, заархивирован и забыт.

— Настолько, насколько дю Гарвеи, вообще, способны забывать. Понимаю. Через тридцать лет вы вспомнили.

— Двадцать девять лет. Вспомнил, когда увидел его. Цвет глаз, — Андре не отводил взгляда от лица Майндерта, — я знаю легенду об «отмеченных ангелом». И раз ангел оставил свой знак на одном из фон Нарбэ, то метка Божественного Императора уже неуместна.

— Сколько опасностей таит в себе избавление от импринтинга, — холодно заметил Майндерт, — весь мир меняется. Итак, дю Гарвей-амо, вы полагаете, что профессор Беляев помог Лукасу скрыться от приговора. И при этом вы же полагаете, что Лукас не стал бы бежать.

— Мои предположения основывались на том, что вы смогли бы убедить его. И на том, разумеется, что Пространство — ваша вотчина, а никак не психиатра из «Ксиласкара».

— Лукас пропал пятьдесят суток назад. За это время вы и отец Март, действуя самостоятельно, вышли на профессора Беляева, даже рискнули прийти сюда. Однако представители церкви не связывались ни со мной, ни с «Ксиласкаром». А между тем, они с самого начала располагали всей имеющейся у вас информацией, и, будь ваши предположения верны, орден Всевидящих Очей должен был проявить хоть какой-то интерес к профессору.