Бастард фон Нарбэ

Он покосился на Луизу, которая стояла рядом, одной рукой опираясь на спинку его кресла, второй — на стол перед монитором. Луиза глянула на него.

— Понимаешь, что-нибудь? — спросили оба хором.

— М-да, — сказал Лукас после паузы. — Думаю, эксперимент стоит повторить.

Луиза постаралась не очень откровенно ухмыляться, глядя, с какой поспешностью преподобный отец покинул своё кресло. Она воздержалась от того, чтобы невзначай коснуться ладонью его обнажённого плеча — не стоило быть слишком жестокой, всё-таки, десять месяцев без отпуска… Вполне достаточно того, что бедный рыцарь в течение двух минут чувствовал на своей щеке её дыхание. Луиза видела, как чем дальше, тем сильнее билась жилка у него на виске, и как прокатывались под кожей желваки.

Забавно. Священников у неё ещё не было.

Хотя, конечно, заполучить в койку рыцаря Десницы не великий подвиг — эти ребята, натуралы они, или нет, в отпусках отрываются на всю катушку. Другое дело, что на планеты они спускаются нечасто, предпочитая космические станции. А Луиза как раз космос терпеть не могла. Ну, а коль скоро пересеклись пути-дорожки, надо успевать. Тут, главное, не спешить. А то спугнёшь святого человека, лови его потом по всему кораблю. На Акму, вон, всем кагалом ловили — не поймали.

Ага! А под скафандрами они ничего не носят, оказывается. Как и следовало ожидать. Эти скафандры, по слухам, хитрая штука. Интересно, рыцари все такие красавчики, или Лукас — особенный?

— Если всё будет нормально, — тот придержал уже закрывающийся колпак, — выключи её. Лечиться мне сейчас некогда.

— А если ненормально? — поинтересовалась Луиза.

— Тогда она сама выключится, — напомнил Лукас, — скажет, что опять труп подсунули.

…Про труп витакамера ничего не сказала. Выдала на монитор рекомендацию не беспокоить пациента в течение трехсот часов, после чего сообщила, что начала подготовку к анабиозу.

Луиза, спохватившись, распорядилась приостановить работу, данные, на всякий случай, сохранила, чтобы, если уж удастся запихать упрямого рыцаря на лечение, приборы не заморачивались с анализами по новой, и задумалась. Лукас, значит, живой. А она, выходит, не живая? Очень интересно!

Костюм свой он надевал и снимал, похоже, с одинаковой скоростью, то бишь, моментально. Р-раз, и уже с головы до ног в блестящей шкуре. Результат тренировок, не иначе. Луиза ещё со времён училища помнила, какая это непростая наука, мигом одеться по тревоге. Убыры драные, но что же с ней не так?

— Может быть, дело в кибераптечке? — предположил Лукас.

От портативного медика он избавился ещё перед тем как забраться в камеру, однако тот успел сделать свою работу, напичкал организм всякой дрянью, ускоряющей регенерацию, и, наверное, это могло сказаться на показаниях приборов. Наверняка сказалось.

— Анализ крови? — предложил преподобный так, как будто речь шла о чашечке кофе.

А ведь мысль здравая. Подсунуть дурной системе всё по очереди. Кровь. Срез тканей. Пробу слюны. Что там ещё нужно будет? Короче, всё, что затребует, и посмотреть на результат.

Луиза сунула ладонь под хищно выдвинувшийся манипулятор, слегка напряглась, потому что сдавать кровь всегда побаивалась… И даже боли не почувствовала, когда игла клюнула в палец.

— Не понимаю, — пробормотал Лукас.

Крови не было. Но это случается, когда нервничаешь. Сейчас всё будет…

Крови не было. Даже когда Лукас, решительно буркнув: «извини…» полоснул Луизу по запястью своим ножом. Она и дёрнуться не успела. Уж, конечно, никак не ожидала от преподобного такой выходки. А потом дёргаться уже и не хотелось. Порез был небольшой — несколько миллиметров, филигранный, можно сказать, порез. Только крови из него должно было натечь, ну, хоть сколько-нибудь, а? Кровь, мать её, всегда течёт, если порежешься. Такое, на хрен, убырство. Не бывает так, чтобы тебя порезали, и не больно, а под кожей только розовое что-то, вроде пластикового наполнителя! Не бывает так!!!

И после прямого попадания из станкового пульсатора люди тоже не выживают.

— Но я же… — Луиза не знала, что хочет сказать. Что-то нужно было сказать, непременно, обязательно, но что?!

— Ты живая, — серьёзно произнёс Лукас, — даже не сомневайся. Ты — живой человек, и я тебе это говорю со всей ответственностью.

— Откуда тебе знать?! — взвыла она, как перепуганная фермерша. Как будто и впрямь могла вдруг оказаться неживой.

— Эй, — Лукас щёлкнул пальцами у неё перед глазами, — ты, дочь моя, за последние полчаса слишком привыкла со мной спорить. До такой степени, что, кажется, позабыла, с кем разговариваешь.

Она аж всхлипнула от облегчения, мигом вспомнив, что он же и правда… святой. Столько раз повторяла эти слова, что их смысл как-то стёрся. Лукас — священник, и он знает, что говорит. Лучше любого врача знает.

— А вдруг я… заразилась? — пробормотала она, подавляя желание спрятаться у него в объятиях. — Вдруг я псионик?