Бастард фон Нарбэ

Четверть часа ожидания были не лучшими в жизни Марта. Даже хуже, чем готовность номер два, которая может длиться часами. Сражаться самому гораздо легче, чем  сидеть в безопасном месте, пока недавние соратники продолжают бой.

Спасибо, хоть Дэвид время от времени говорил, что где происходит.

Но все когда-то заканчивается. Отец Климент, вымотанный, весь в грязи и копоти, ввалился к ним в сопровождении отца Алексия и отца Энеро – еще одного церцетарийского спецназовца.

– Здесь, что ли, командный пункт? Докладываю, живая сила противника полностью уничтожена. Хотя, – отец Климент понизил голос, – не особо-то она живая. Парни опознали среди местных – своих, которые точно в мертвых числились. Не мои парни, – он тяжело осел на пододвинутое Лукасом, относительно целое кресло, – Инагисовские. Спасибо, отец Лукас. А попить нет, случайно?

Андре сунул ему в руки позаимствованный в ванной кувшин с водой. Март догадался принести стакан.

Скоро в цитадель явятся сенешали, начнут делить трофеи, рядиться, кто из баронов кому сколько должен, выяснять, кто сильнее пострадал. А пока есть время допросить Чедаша, найти нужные документы, и убираться отсюда. Бароны и сенешали – это забота Андре. 

– Допросить и убить, – напомнил Лукас. – Дэвид, ты готов?

– Угу. По мозгам он, если что, получит.

– Март, ты еще можешь использовать иллюзии?

– Прикрыть нас от него смогу. Больше – ничего.

Устал. Очень.

– Начали? – хмуро спросил Дэвид.

– Начали.

Стимулятор из кибераптечки еще и подействовать не успел, а мебель в комнате, и так-то покореженную, смяло, будто вырезанную из картона. Загудели, стены. Разбежалась по ним новая сеть трещин. Рухнул кусок потолка.

Чедаш не видел их.

– Слушай меня, барон, – голос Лукаса, нечеловечески спокойный, перекрыл грохот разрушений, – мне нужна технология производства гомункулов, последние разработки, данные о моделях, еще не поставленных на поток. Все это хранится здесь, в цитадели. Скажи мне, где, и я не убью тебя.

Он отпрыгнул в сторону, пропустив мимо себя то, что было столом.  Конструкция врезалась в стену, окончательно превратившись в бесформенную груду металла и пластика.

Чедаш вновь потерял сознание.

– Ему надоест, – пообещал Дэвид.

Стимулятор действовал.

Барон пришел в себя. По комнате пронесся смерч, тучи пепла и золы взметнулись в воздух, грозя задушить. С потолка обрушились потоки пены, снова прижимая дрянь к полу.

Это сделал Дэвид или Чедаш?

Лукас продолжал говорить. И если закрыть глаза, если только слушать, казалось, будто вокруг не светопреставление с участием мебели и сгоревших человеческих останков, а  покой хорошо оборудованной допросной.

– …скажи мне, где бохардат, и я не убью тебя.

Март сказал бы.

– Провались в Эхес Ур! – пожелал Чедаш.

Что-то непохоже было, чтоб он шел на контакт. Но Лукас улыбнулся. И Андре – тоже.

– Готов, – произнес Андре одними губами.

– Дэвид?

– Понял.

Чедаш вскрикнул и потерял сознание.

Стимулятор действовал.

Барон пришел в себя. И заговорил.

– Эта штука все время была здесь? – Андре огляделся. – Я один чувствую себя идиотом?

Да уж. Найти здесь что-то сейчас… Особенно такую маленькую вещь, как бохардат.

– Утешься тем, что не мы это сделали, – посоветовал Дэвид. – Где оно было? В столе? А стол у нас… хм…

– Столом у нас чуть Лукаса не убило. Значит оно тут. – Андре решительно отправился к конструкции, пять минут назад пролетевшей от стены к стене со скоростью спортивной машины. 

– Скорда, – мягко окликнул Лукас.

– Мм?

– Не надо.

– Да ну?

– Бохардат найдет отец Климент.

– Правда?

– Это ведь не то, что ты должен делать.

– Откуда тебе знать, Бастард?

– Чем бы это ни было, – Лукас не двигался, и Андре не двигался тоже, две статуи,  прикованные друг к другу взглядами, – нужно оно вам или нет, решит Божественный Император. А принять решение ему может помочь только церковь. Скорда, ты знаешь, что я прав. Церковь не ошибается. Аристократы постоянно совершают ошибки.

– Наши святые отцы. – Андре растянул губы в улыбке. –  Уж не знаю, чем вас таким кормят, что все вы, без исключения, честны, человеколюбивы и набожны. Я думаю, что когда Бог создавал людей, он, имел в виду таких ангелов, как ты, мой красивый. За одним маленьким уточнением: к голосу совести вы прислушиваетесь чаще, чем к голосу разума. Полагаю, это единственная причина, по которой вы не отправляетесь в Самаянгу сразу после рукоположения. Все-таки, Господь наделил нас разумом для того, чтоб мы им пользовались, а священники избегают мыслительной деятельности с такой настойчивостью, как будто считают её грехом. Так почему же именно вы вправе решать, а? Лукас? 

– Ты все сказал?

– Знаешь, Март, – Андре сунул руки в карманы, и демонстративно отвернулся от останков стола, – лучше быть нелюдью, чем священником. Забирайте эту хрень, отец Климент. Я посмеюсь, когда церковь начнет делать из мертвецов собственных гомункулов. 

Неловкая пауза. Стыдно. И… жаль его. Гордый, такой же гордый, как Лукас. Но – один, без Бога, без сил, без веры в то, что прав.

– Отец Климент, – Лукас взглядом указал на «стол».

– Во имя Божье, – уставно ответил диакон.