Бастард фон Нарбэ

Он гладил Марта по голове, ждал, пропускал через себя тончайшие оттенки страха, вины, бессилия, и нерациональной, едва-едва теплящейся надежды на чудо. На то, что командир сумеет сделать что-то… что-нибудь… там, где ничего сделать нельзя. Луиза надеялась так же. Верила до последнего. Март, мальчик, что же ты скрывал так долго? Зачем терпел? Чего боялся?

И в чем себя винишь?

– Как так, Лукас?... – голоса было почти не различить, – все эти… миряне… почему ты о них думаешь? Даже когда… Он же пришел тебя убить.

– Мы их защищаем.

– Ты – священник.

– Конечно. И ты тоже. 

– Нет, – Март чуть заметно качнул головой, и еще сильнее вцепился в Лукаса, – нет. Я об этом думаю все время, и никак не отпускает. Ты же священник. Настоящий. Ты там должен быть, дома, в монастыре… ты себе другой жизни не мыслишь.  А ты – здесь. И дома у тебя больше нет. И ничего другого нет, потому что никогда не было. И не будет.

Он замолчал.

Вздохнул, поднял голову, прямо взглянул в глаза:

– Это из-за меня.

– Так вот ты какой, Юлий Радун, – мягко сказал Лукас.

Март взвился, пришлось приложить усилие, прижать к себе крепче, чтоб удержать. Пусть объяснит. Он сейчас больше чем Лукас нуждается в объяснениях. Лукас кое-что уже и так понял. Тревожные, тягостные мысли, начали одолевать его ведомого, когда «Святой Зигфрид» висел у Торды. Когда пришло то письмо, из-за которого они и оказались сейчас здесь, в Баронствах. Март что-то знал об этом, знал, но молчал. Почему? Потому что был повод. Повод достаточно серьезный, чтобы молча наблюдать, как твой ведущий роет себе могилу. Март – псионик, церковь Шэн враждует с псиониками, значит, для Марта рыцари – враги.

Но это не так.

– То, что ты знал о письме или о тех, кто его отправил, та информация, о которой ты умолчал, она могла нам помочь? – заговорил Лукас, убедившись, что Март перестал психовать, и снова слышит не только себя и свои страхи.

– Нам? – голос скрипнул. – Ты что не понимаешь? Нет никаких «нас». Разные цели. Разные… все разное. Я за тобой следил, все время. Столько тайн, столько всего, то, что только твое, что только в монастыре, нигде больше. Я тебя отдал. Врагам. Я – враг.

– У меня только один враг. Его имя Юлий Радун. А ты – мой ведомый, и мы – звено, боевое подразделение, с общими целями и задачами. Март, я не стал бы летать с человеком, который не хочет летать со мной. Ты – хотел. Ты об этом мечтал. Летать со мной, а не враждовать, не шпионить, не устраивать диверсии. И ты летал. И не делал всего остального.

– Ты не знаешь!

– Я семь лет обходился без ведомого. А потом появился ты. Единственный, кому я могу доверить свою жизнь не только в бою. Ты действительно думаешь, что я выбрал тебя наобум? Или, что я ошибся в выборе? 

– Ошибся.

– Поэтому ты здесь?

– Может, я все еще за тобой шпионю? – Март произнес это с неясной интонацией, как будто сам не был уверен ни в чем. 

– Для кого?

– Для Капеллы!

Он замолчал так резко, как будто прикусил язык. Отшатнулся от Лукаса, ошарашенный, близкий к панике.

– Март, – Лукас улыбнулся, – извини, что учу тебя делать твою работу, но раз ты шпион Капеллы, и оказался так близок к провалу, ты, наверное, должен сейчас использовать свои псионические способности?

– Иди ты… – вяло буркнул Март. – Все по-настоящему плохо, как ты так это выворачиваешь, что кажется, будто оно еще ничего?

– Это не я выворачиваю. Это ты забыл, что Господь не посылает нам испытаний, которые мы не могли бы вынести. А значит, что бы ни случилось, с этим можно справиться.

– Да ну? – в синих глазах вера сцепилась с упрямством. – И часто ты вспоминал об этом на «Хикари», когда твоя женщина гнила заживо?

– Постоянно. Что мне еще оставалось? Луиза справилась с испытанием, прошла его достойно, и достойно встретила смерть. По сравнению с тем, что выпало на ее долю, мы с тобой – счастливчики. А насчет Капеллы… может, там орден Десницы и считают врагом псиоников, но ты-то – рыцарь, и ты знаешь, как мы относимся к ним на самом деле. Да, и по поводу того, что мы здесь, а не в монастыре, в конечном счете это к лучшему. Наша цель – цитадель барона Чедаша, а в цитадели, если повезет, мы найдем и самого барона. Убьем его – окажем Империи  огромную услугу, а кроме того, нам простят все грехи, в том числе и непростительные.

– И заплатят столько боевых, сколько за всю жизнь не пропить. – Март криво улыбнулся, покачал головой, –  что мне делать, Лукас?

– Понять, наконец, что ты выбрал сторону, когда отправился за мной в Баронства. Исповедаться. И по возможности скорее составить рапорт о том, что ты можешь, и насколько это для тебя сложно. 

– А если нам придется воевать с псиониками?

А если…

– Пиратов-псиоников нужно убивать, – сказал Лукас, – мирян-псиоников – защищать. Это просто.

Очень просто. Но когда «свои» оказываются врагами, верить нельзя никому.

– Псионики Капеллы приравнены к пиратам.

Луиза не стала стрелять в своих людей. Никогда больше Лукас не пошел бы с ней в бой, даже если бы она выжила. 

Март? Будет стрелять?

Верить нельзя никому. Но невозможно не верить своему ведомому.

*  *  *