Бастард Ивана Грозного 1

Что характерно, и сын его и дочь были пристроены хорошо. Обоим были когда-то куплены квартиры в Москве. В итоге, дочь вышла замуж за немца и уехала в Берлин, а сын женился на голландке и уехал в Голландию. Россию дети позабыли. Жена Санькина как-то переживала, но выдюжила, а Санька сильно запил и в оконцовке умер.

— Слушаешь? — Спросила Лёкса. — Что бают?

— Ведун усыновить хочет, силу передать.

— Так и думала, что он на тебя глаз положит. Не отказывай ему. Зачем тебе такие враги?

— Не моё это… Камлать… Я по-другому вижу. Мой дом — лес…

— То мниться тебе. Твой дом — люди. Их беды и чаяния. Ты — зверь только по имени. Потому, принимай дар богов и живи с людьми ладно. Прими навык отца и навык ведуна. Великая в том сила случится. То польза может быть великая.

Санька насупился. Для себя он всё давно решил. Не зазря судьба забросила его под сиську медведицы. Не зазря он детёнышем оказался в диком лесу. И слышал лес, и видел, и чувствовал… Чужие Боги не интересовали Саньку. Кузнецом? Ну, может быть. Но ведуном? Замполитом людей, которые относят детей в лес? Это — увольте…

Никогда Санька не был балаболом, да и за «базар» привык отвечать. А тут… Камлай не камлай, а случится то, что случится. Никогда не играл он в азартные игры, потому, что знал, что это не его игра. Стенка на стенку, один на один, это — само то. Оно. А судьба? В чужих руках? Не доверял он себя никогда и никому.

А с другой стороны, что ему мешает в любой момент удрать? В тот же лес? Если вдруг его не правильно поймут, или он не правильно интерпретирует смысл сказанного богами, или духами. Лесов тут много, как сказал Мокша. А понять этот мир с помощью ведуна и кузнеца будет проще. Кузнечное дело и в его время было в почёте… И кто ему запретит заниматься и металлом, и деревом? Железа на Руси вроде, как мало. Руду, он помнил, везли через Новгород, а по Дону только готовые изделия.

Хотя, вспомнилось ему, кроме верфи на Дону, были ещё верфи на речке Воронеж. Там росли дубы вперемешку с соснами. А ещё в её верховьях этой реки нашли залежи бурой железной руды, из которой лили пушки и ядра. Это Саньке рассказывал Воронежский краевед, приезжавший к ним в Шипов лес с проверкой наличия и сохранности самого старого дуба.

Вот бы куда перебраться, — подумал Санька.

Однако он помнил, что и верфь, и литейные заводы возникли при Петре Первом, а какое сейчас время Санька так и не знал, но вряд ли Петрово. Коли казаки свободно шастают и народ грабят. Санька расстроенно крякнул. Не знал он историю России. Может и шастали, — подумал он. Екатерина Вторая, кажется, прибрала запорожцев «к рукам».

Санька снова недовольно крякнул и решил, что нужно получать образование. А кто больше всех ведает, как не ведун?

Открылась дверь.

— Выйди, Ракшай, — бросил Мокша, хмурясь. — Поговори с Ефимом.

Ведуну он говорил одно, но сам-то знал другое. Его это сын и Лёксы, и разрешать кому-то усыновлять сына он не хотел. Лёкса ему точно глаза выцарапает, коль узнает.

Ракшай вышел.

— Что там? — Спросила Лёкса. — Старик в нашем сыне замену себе нашёл?

Лёкса перетирала на жернове высушенные кусочки корня рогоза, перемежая его с овсом.

— Откуда знаешь? — Удивился Мокша.

— Ракшай сказал. Ты же знаешь, как он слышит?

Мокша кивнул и осмелев, думая, что Лёкса всё знает, сказал:

— Хочет сыну нашему свою силу передать. Говорит, к предкам собирается. Может не успеть. А не успеет, тогда другой шаман придёт. Души предков разбередит. Плохо будет.

— Пусть передаёт. Наш сын ведуном станет… Это добро.

Мокша понял, что Лёкса всего не знает и сказать про усыновление испугался. Рука у Лёксы была хоть и маленькая, но очень тяжёлая. Особенно, когда она била наотмашь ладонью. Да и когти, крепкие и острые, она пускала в ход частенько, когда считала себя обиженной.

Мокша, несмотря на свою силу, имел спокойный характер и по-настоящему любил свою жену, такую же переселенку с берегов полночного моря, взятую им в жёны не по нужде, а по зову души.

Мокше уже шёл четвёртый десяток и почти всю сознательную жизнь он провёл в пути от холодного моря до этих земель. Пять лет переселенцы уходили от вдруг наступившего на берег моря и резкого, за тем, похолодания.

Он научился ковать болотное железо ещё в отрочестве и пока постигал науку жениться не мог. Потом был долгий переход. Некоторое время род пожил в Рязани, потом, вслед за гонцами, двинулся сюда. Очень уж гонцам земля понравилась здешняя. Чёрная и жирная, она сильно отличалась от всех земель, виденных Мокшей ранее. Казалось, положи семя, и вырастет всё.

Ан нет… Оказалось, что дождей в этих местах выпадает мало, а земля воду не держала. Сохли посевы. Потому питались мясом, рыбой и корнеплодами. Жалко было денег, что община потратила, купив в Рязани зерно на посадку. Шамана едва на кол не посадили, за благоприятные прогнозы. Спасло его то, что он многих вылечил вовремя прошлогоднего мора. А так бы сидеть ведуну в виде высушенного истукана в капище, а душа бы его так и оставалась рядом с телом.