Бастард Ивана Грозного 2

— If you can't give me love. Love, Love, Love
If you can't give me love. Love, Love, Love
If you can't give me love. Love, Love, Love
If you can't give me love. Love, Love, Love
If you can't give me love. Love, Love, Love

Но никто, кроме Саньки эту шикарную песню не слышал.

Глава 11

— Есть три склянки норд-веста! — крикнул рулевой.

— Чистый норд шесть склянок! — Скомандовал Александр.

— Есть чистый норд шесть склянок! — отозвались из рубки.

«Нам песня строить и жить помогает!» — подумал Санька, мысленно рассчитывая дальнейший курс. На душе было радостно и спокойно. Получалось, что до конца светового дня доплыть они должны, но Санька придумал хитрость.

Немецкий язык он учил в школе, но, естественно, забыл. В этом мире всё в его в памяти из глубины «всплыло» и он думал, что вполне мог на нём изъясняться. Из расспросов моряков он понимал, что даже шведы разговаривали по-немецки и абсолютно все могли говорить по-русски. Однако немецкий язык и шведам, и финнам вроде как был «родным» даже в самой Скандинавии, а не то что по берегам Балтии.

Александр вернулся в рулевую рубку. Никляев дремал в кресле, но сразу проснулся.

— Ви хаст ду гишляфен?[9] — спросил Александр.

— Ох! Задремал! — Ответил купец. — Что ты спросил? Это по-германски, да?

— Я спросил: «Как спалось?»

— А-а-а… Нормально. Я не понимаю по-ихнему. Шведы и немцы все по-нашему говорят. Даны, те, да, по-своему, а немцы по-нашему. Так ты и по-ихнему горазд? Скажи ещё что-нибудь?

— Wir haben viele Zobel und Füchse zum Verkauf, — проговорил Санька.

— Ух ты! Ну прямо ихний бургомистр. Как начнёт лаяться, не остановишь… Этот принципиально по-нашему не говорит. Только через толмача. Когда толмач пьян бывает, говорит по-нашему, но кривится. Говорит, и словно щавель жуёт. Забавно! Так купцы специально толмача спаивают, а потом насмехаются. Что хоть ты сказал-то?

— Сказал, что у нас на продажу есть много соболей и лисиц.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся купец. — Они и не поймут, что за куницы у немца? У тебя и одёжка почти как у свеев. Те тоже в кожу обернутся с ног до головы… Холодно там у них. Особенно у норвегов.

— Ты и туда заходил? — удивился Санька.

— Заносила судьбинушка. И в Англию хаживал. И в эти, как их? В дирланды, прости господи. Но сейчас всё. Туда нам путь заказан. Не пущают даны, свеи. Да и Ганза… Что б им пусто было! Всю торговлю под себя подобрали!

— Так сойдём мы за свеев? — спросил Александр.

— Запросто! А зачем?

— Мало ли…

У Саньки был план.

— Убрать топселя! — Приказал Санька и верхние треугольные паруса свернули.

Ветер ближе к берегу развернулся на юго-западный и парусник резко замедлил ход.

— Сколько на лоте? — спросил Александр матроса, постоянно измеряющего скорость, выбрасывая верёвку с узлами за борт.

— Семь на лоте!

— Взять румб право на борт.

— Есть румб права на борт.

— Смотрим землю и глубину!

— Вижу землю прямо по курсу!

— Глубина пять-тридцать!

— Действительно, что лужа! — Ругнулся Санька. — Берег едва виден, а уже мелко. Ещё два румба право на борт!

Рулевой довернул вправо. Скорость снова увеличилась.

— Держать на лоте семь узлов.

Паруса чуть развернули от ветра, позволяя ему меньше «работать».

— Глубина десять.

— Отлично! Снова вышли. Норд на компасе!

Судя по Санькиной карте, корабль с обеих сторон обступали отмели. Особенно большая была отмель слева.

— Есть норд на компасе!

Санька крутил свою карту и так и эдак, но, без знания своего местоположения, направление определить было невозможно.

— О, мать Макош, — взмолился он, мысленно видя перед собой карту побережья, — дай увидеть всё!

Однако ничего не произошло.

— Глубина пять!

— Лево руль!

— Есть, лево руль!

— Вижу землю справа по борту!

— Ещё румб в лево.

Не «видя» свое местоположение на карте, Санька сконцентрировался на ощущениях. Ему надо было попасть в устье находившейся где-то тут небольшой речушки. Он вспомнил, как когда-то давно примерно в девяносто девятом году во Владивостоке его пригласил знакомый военный контрразведчик — моряк на морскую прогулку. Санька обеспечивал его результативной охотой, а знакомый — рыбалкой.

Они вышли в море из бухты Золотой Рог с территории военного судоремонтного завода и пока пили за отход заметили, что шум двигателя катера почти стих. Выйдя покурить, увидели, что находятся в густом тумане.

— Мы куда идём, — спросил Санька товарища?

— В Старку, — хмуро ответил тот. — Но, что-то мне подсказывает, что мы туда не дойдём.

— Почему? — удивился Санька. — А компас с картой?

— Компас не работает, — сказал матрос на руле.

— Как это? — спросил Санька.

Матрос пожал плечами.

— Ты долго на флоте?

— Полгода, — грустно ответил матрос.

— А карта хоть есть?

Матрос вынул какой-то обрывок.

Александр уже тогда интересовался морем и всем, что с ним связано, и, глядя на лоскут карты понял, что попасть на противоположный край Русского острова в сплошном тумане маловероятно.