Бастард рода Неллеров. Книга 2 (СИ)

Мягкое нытьё брата Георга, намекнувшего, что изъятие работников из хозяйства в ополчение скажется на доходах, погасил простым вопросом: насколько? Тот замялся, к конкретному ответу, с цифрами, он оказался не готов.

Полагаю, что никакого проседания прибыли не произойдёт, мы ведь с Карлом и Максом не привлекали мастеров, подмастерий или тех работников, от которых зависели цепочки производств.

Рекрутов легко можно заменить — желающих работать за кусок лепёшки возле монастыря обитает много — или вовсе обойтись без них. Зачем на семейном крестьянском наделе в полтора десятка акров пять или шесть пахарей? Там и одного-двух хватит, да ещё ведь и бабы с детишками помогают.

Лекарю всё не даёт покоя мой успех в исцелении одержимости. Поглядывая на милорда Монского предлагает кандидатуры двух пациентов. Те достаточно далеко живут, в герцогстве Ултиар, это восток королевства, зато графского рода.

— Несчастная семья. — вздыхает брат Симон. — Оба виконта не смогли полностью инициироваться. У графа дочь ещё есть, сейчас ей одиннадцать. Если и с ней такая же беда случится, то, не знаю, как граф и графиня Гиверские это переживут.

— Гиверские? — вскинулись и чуть ли не хором произнесли братья Георг с Алексом и подьячий Виктор.

А я вот не сразу сообразил, что их так возбудило. Видимо от своих бедолаг-рекрутов заразился тугодумием.

— Да, они. — подтвердил лекарь. — Племянник и невестка нашего орденского прецептора.

Действительно, моим непосредственным церковным начальником является его преосвященство Николай Гиверский. В аристократических родах случайных неродственных однофамильцев не бывает. Почему я сразу не сообразил? Потому что голова забита всякой всячиной. Перегружаю мозг всем подряд. Ну, а куда деваться?

Родственникам прецептора отказать в исцелении одержимости будет глупо, а вот какую плату с них можно содрать?

Наше совещание прервалось приходом старшего сержанта Ригера, отчего-то радостного. Доложивший о его прибытии Сергий уходить из кабинета не торопится, любопытный у меня секретарь. Ладно, любопытство не порок или такой порок, который присущ всем. Серёге по должности положено быть в курсе всех событий и отношении к ним его босса, то бишь, меня.

— Милорд, прибыл отряд из Неллера. — опекун торжествующе оглядел всех собравшихся, будто бы это он отряд привёл, а руководство монастырской братией видеть посланцев герцогини сильно не хотело. — Лейтенант сыска Николас и с ним ещё десять солдат кавалерийского полка. Говорят, им предписано оставаться в вашем распоряжении. Доставили письма, только мне их не доверили вам передать. Командир просит о встрече с вами.

Вот это правильно, просит, а не требует. Правильный подход. Одобряю. Вопроса — что же случилось? — задавать нет смысла. И так понятно, бастард рода — это одно, а одарённый бастард — совсем другое. Мага сильнее беречь надо. Дорожить таким родственником. Быстро мачеха позаботилась. Честно говоря, ожидал, что где-нибудь через месяц мою охрану усилят. От кого, интересно, письма? Ну, одно, понятно, от Маши — иногда позволяю себе в мыслях так называть правящую герцогиню — а остальные? От кузины моей Юлианы привезли весточку? Самоанализом причину не выявил, но почему-то в самом деле привязался к этой девчонке. Хорошо бы, если б её личная жизнь сложилась удачно.

— Братья, мы с вами ещё договорим. — обращаюсь к помощникам. — А сейчас прошу меня покинуть.

Готлинская обитель. Поздний вечер этого же дня. Покои нового заместителя настоятеля. Люсильда.

Иногда в свои двадцать лет она чувствовала себя старухой, столько много ей пришлось пережить. А уж мужчин, которых ей пришлось ублажать, даже не всех могла вспомнить. Особенно тех, первых, кого прельстили белые кудри и симпатичное личико беззащитной девчонки.

Люсильда мастерски научилась изображать страсть, её искренне считали похотливой и любвеобильной. На самом же деле мужчин она ненавидела, всех, а жирного борова Леопольда больше других.

Управляющему монастырским подворьем она многим обязана. Именно он первым сумел оценить не только тело и лицо белокурой красавицы, а и её ум, хватку, готовность ради своей выгоды идти на любую подлость и даже убийство, если конечно ей за это не грозило возмездие.

Леопольд сделал Люсильду своим орудием во всех мутных делах, от сбора сплетен или их распространения, от наговоров и злословия до отравления неугодных. С ним она перестала испытывать голод, побои, острую нужду в деньгах, даже смогла скопить больше двухсот пятидесяти драхм, хватит на домик, пусть и не в центре Готлина, зато с небольшим садиком и своим колодцем.