Бастард рода Неллеров. Книга 4

Если поначалу мне удалось Ригера под себя подмять, заставив признать мои правила выше установленных ему герцогиней Марией, то позже маркиза Агния вкупе с миледи Юлианой и приставленным ко мне лейтенантом сыска Николасом Арденом заставили бывшего опекуна вернуться к соблюдению жёстких приказов моей мачехи.

Теперь, задумай я рискнуть своими жизнью и здоровьем, сперва придётся выдержать бескомпромиссный бой с собственной охраной. И, думаю, пожалуй, это правильно. Заботятся обо мне родные мои. Не все любят, но все ценят. Ещё бы! Я бы на их месте тоже за такого родственника переживал.

Когда наш отряд направляется по дороге вниз с высотки, я еду в первой трети колонны, прикрытый со всех сторон. Впереди едет бывший наёмник, справа милорд Монский, слева Ригер. Оборачиваюсь, сзади молодёжь — секретарь Сергий и новик Николас. Мой приятель весел, бодр, как обычно в походе, надут от важности, и не скажешь, что отстоял несколько часов на плацу в полной боевой выкладке.

— Дядя, а за что Ник-то был наказан? — вспоминаю о своём недавнем любопытстве.

Иногда позволяю себе обращаться к бывшему опекуну неформально по родственному. Вижу, как ему это жутко приятно, и считаю, он этого чувства вполне достоин. Ведь не просто формально выполнял приказ, душу, можно сказать, в Степа вкладывал.

— На посту у казармы, вместо бдительной службы со служанками — вашей и милединой — языком болтал. И пирожное, которое они ему принесли, лопал.

У нас на районе детвора хоть и драчливая, зато дружная, особенно, когда требуется дать отпор чужакам или заступиться за своего. Почему-то приятно, что друзья Степа продолжают поддерживать тёплые отношения между собой. Наверное, так и должно быть.

Непонятно только, с чего вдруг старший сержант взъелся на новика. Тут, в отличие от той армии, в которой довелось служить мне, часовые вполне могут есть, пить, разговаривать, прислоняться, принимать от кого-либо какие-нибудь предметы или передавать их, подозреваю, что разрешалось бы и курить или досылать без необходимости патрон в патронник, имейся в Паргее табак или автоматы. Вот спать, да, нельзя, но Николас же бодрствовал.

— И? — смотрю недоумённо.

— Копьё выпустил из рук. — поясняет Ригер. — Прислонил к стене. И арбалет у него при себе был опять со снятой струной. Сто раз его уже предупреждал.

А, тогда понятно. Оружие — это серьёзно. Раз тебе дали копьё, будь добр его хоть под мышкой, хоть на спине или плече держи, но в сторону не откладывай. Пожалуй, Ник ещё легко отделался. Пороть гвардейцев в отличие от обычных солдат нельзя, однако, под арест загреметь они могут, аж до месяца содержания в узилище.

За коротким разговором доехали до поворота в густую желтизну дубровника. Люблю я пышное природы увяданье, хоть и не Александр наш Сергеевич Пушкин, и места здесь не болдинские. Скажу крамолу, тут у нас лучше. Всю жизнь мечтал пожить в мягком климате, да на Земле была не судьба. В Паргее же, что называется, нате, распишитесь.

— Внимание. — негромко говорит бывший наёмник, мой нынешний сержант Ромм.

После достаточно крутого поворота — здесь бы дорожный знак соответствующий не помешал — шучу, конечно — дальше дорога идёт почти милю прямо, среди деревьев, подступающих к ней настолько близко, что она вся находится в тени их ветвей. Где-то через четыреста-пятьсот ярдов начинается новый некрутой подъём в начале которого среди дубов разросся большой густой ельник.

— Ваше преподобие. — Эрик не оборачивается, говорит громко. — Видите справа? Зелёное пятно. Уверен, что там. Вон и сойки над верхушками вверх-вниз летают. Точно, там кто-то прячется.

— Я догадался. — не удержался и похвастался, нет, реально молодые гормоны давят на сознание. Часто, слишком часто веду себя действительно как юнец. А может это и хорошо? В целом, да. Меньше вопросов ко мне и сомнений разных. — Только вот про соек не знал. Как-нибудь научишь меня лесным премудростям?

Зачем мне это? В охотники что ли собираюсь или в разведчики? Ладно, знаний лишних не бывает. Будет возможность и егерским умениям поучусь.

Мысли и разговоры не мешают мне создавать плетение. Свиток уже развёрнут, освещение идеальное, а навыки в магии у меня выросли заметно. На моей родине говорят, опыт приходит с годами. Врут. Не с годами, а с месяцами, неделями и даже днями.

Сам собой доволен, оценивая, как ловко у меня получается магичить. Коричневая нить, так, их надо две. Одну оставляем прямой и соединяем вот с этой бледно-красной, почти розовой, как цвета одежды для новорожденных девочек, у моей Леськи такого же оттенка чепчик был. Помню, не забыл ещё после стольких-то лет.

Так, не отвлекаться. Вторую сгибаю дугой и креплю концы белым жгутом. Сюда же синюю, а сбоку — опять коричневую что ли? — ну, да, только темнее, вот эту. Ещё красная, опять синяя. Какая-то кривая рожа получилась, большая, гротескная, разноцветная. То, что нужно.