Бастард (СИ)

Волков встряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминая, и сосредоточился на оконной раме. Насколько он помнил, на Земле в четырнадцатом - пятнадцатом веках круглые оконные стекла были размером с десертную тарелку или, даже, с блюдце и были практически непрозрачны. Свет-то они пропускали, но разглядеть сквозь мутное, неровное стекло, хоть что-либо, было решительно невозможно. Здесь же, Сергей видел вполне нормальные прозрачные стекла, к которым он привык дома. Разве что размер.... Частый оконный переплет напоминал решетку. Самое крупное стекло было размером с раскрытую книгу обычного формата. Это подтверждало догадку Волкова насчет того, что в производстве стекол гномы применяли магию. Чисто теоретически, он мог бы и сам проделать подобный фокус. Для этого надо было найти подходящий песок, отсыпать небольшую кучку и напитать ее Силой. Дальше следовало поднять песок в воздух и медленно, очень осторожно преобразовать Силу в тепло. "Главное, чтобы не всю! - подумал Сергей. - Надо будет как-то рассчитать усилия". На последнем этапе оставалось только придать расплаву нужную форму и подержать его на весу до полного остывания. С приданием формы, как понимал Волков, непременно возникнут проблемы. Сначала, надо будет потренироваться. Тут он припомнил, что кроме песка, вроде бы, нужно что-то еще, чтобы стекло получилось действительно качественным. Какой именно ингредиент добавляли в песок - Сергей не знал.

Из небольших размеров стекла сам собой напрашивался вывод, что маги у гномов слабые. Но с ним Волков решил повременить. Для однозначных заключений он знал еще недостаточно. К слову, пределы своих собственных возможностей Сергею тоже были неведомы. Не было у него возможности проверить их по максимуму.

Из лекций по теории магии Волков знал, что Силы в Магической Вселенной хватало. Она была разлита везде в виде различных полей и излучений. Океаны Силы! Казалось бы, какое раздолье для чародея: черпай из практически неисчерпаемого источника и пользуйся во благо человечества. Или во вред.

На практике все обстояло сложнее. Пронзавшая все Сущее Сила, была неуловима, как частицы нейтрино. Кванты магической энергии легко проникали сквозь любые материальные преграды, и здешние обитатели могли бы так никогда и не узнать, что живут в Магической Вселенной, если бы не колдуны и маги.

Строго говоря, наделенных "Искрой" уже нельзя было считать людьми. Прежде всего, потому, что "Искра" вместе отходящими от нее энергетическими каналами являлась органом, отсутствующим у большинства людей.

Состоявшая из нервной ткани и магических частиц "Искра", создавала небольшое локальное искажение в магическом поле Дессы, образуя настоящую "ловушку для Силы". "Искра" чародея стягивала и захватывала кванты Силы и преобразовывала магическую энергию в послушный магу концентрат. Могущество чародея определялось емкостью его "Искры", ну и знаниями, разумеется. То есть, чем сильнее был чародей, тем больший по объему предмет он мог "напитать" своей Силой. Кванты магической энергии заполняли пространство между атомами и перемещали их по воле чародея.

- Что такого вы там увидели, герр Ульрик? - лениво поинтересовался фон Хорст, оторвав Волкова от созерцания оконной рамы, а заодно и от размышлений.

Рыцарь сидел в кресле, вытянув ноги, спиной к закопченному зеву громадного камина, занимавшего чуть ли не треть боковой стены.

- Меня интересует гномье стекло, - честно признался фон Холлинген, - подозреваю, что гномы изготавливают его не без помощи магии.

В этот момент распахнулась дверь, и на пороге появился слуга с разложенными на медном подносе бритвенными принадлежностями. Стучаться, прежде чем войти, здесь было не принято. Поклонившись высокородным господам, вошедший прикрыл за собой дверь и почтительно поинтересовался, кого он должен выбрить.

- Обоих, я полагаю, - ответил Холлинген и вопросительно посмотрел на Хорста, который тут же подтвердил его слова легким кивком.

В просторной оконной нише имелись две скамьи, стоявшие вдоль боковых стен. Ульрик уселся на одну их них, а подошедший следом слуга поставил свои принадлежности на широкий подоконник и принялся взбивать помазком мыльную пену в начищенной до зеркального блеска медной чашке.